– За это простите. Оказалось, перепутали несколько телеграмм. Предполагалось, что вы приедете на машине. Считайте, что у всех это был тяжелый день.

– Это был самый дьявольский день! Да и ночь - не пикник! Я звонила домой десять минут, пока не посадила батарейки своего мобильного!

Удивительно, что она только посадила батарейки.

– Мобильный работает до Айзы. Здесь еще нет сети.

– Нет сети...
– Она всплеснула руками.
– Господи! Я попала в девятнадцатый век! Здесь, наверно, и электричества нет, кондиционеров, холодильников! Ничего нет, кроме жары, грязи, пыли и... и коров!

Даже в более благоприятных обстоятельствах Пэриша мало трогали дамские истерики, и только сознание, что приезжей штучке это простительно, удержало его от предложения заткнуться, или он бросит ее здесь отдыхать на всю ночь.

– Послушайте, почему бы вам не забраться в машину, пока я закину ваш багаж? Полагаю, вы предвкушаете еду и чашку чая.

– Что я действительно предвкушаю, так это сказать Пэришу Данфорду, что именно я думаю о его обхождении с гостями! А уж потом - очень долгий, очень горячий душ.

– Ну, мисс Петрочелли, одно из этих стремлений тщетно, а другое излишне.

– Почему?

– Первое, у нас нет горячей воды. А второе, я и есть Пэриш Данфорд.

– О мой Бог!

Приятно было видеть, как она опешила, услышав его имя.

– О мой Бог!
– повторила она, в ужасе поднося руки к губам.
– Нет горячей воды!

ГЛАВА ВТОРАЯ

– А потом разразилась слезами! И все потому, что я сказал, что с душем ей придется подождать до утра!

Было начало шестого, и, как обычно, Пэриш завтракал на кухне Расти Харрингтона.

– Черт, - продолжал он, - лиши этих дамочек городского комфорта, и от них будет столько же пользы, сколько от козла молока.

– Ох, Пэриш, это несправедливо!
– укорила его Линн Харрингтон.
– Даже мне вряд ли понравилось бы провести ночь в одиночестве посреди загона. Возможно, мысль о чудесном расслабляющем душе в конце всего, что с ней приключилось, - это единственное, что поддерживало эту женщину. И потом, после такого дня, какой был у нее, она, естественно, несколько душевно ослабла.

– Да? Ну, зато она не слабо врезала Элен, когда добралась до телефона. И употребила то еще словечко, когда споткнулась на ступеньке веранды.

– А ты небось не предупредил ее об этой ступеньке, а, Пэриш?
– невинно спросил Расти.

– Я просто забыл...
– буркнул Пэриш.
– Мне и самому давно уж надоело спотыкаться на этой чертовой ступеньке. Хотя...
– он улыбнулся, признаться, я получил некоторое удовлетворение, когда она наконец заговорила.

Точнее, почти сразу же начала ворчать, что по городским законам общественной безопасности дом, находящийся даже в лучшем состоянии, чем его жилище, подлежал бы сносу.

– Надеюсь, эта Джина Петрочелли так же разбирается в компьютерах, как знает определенный лексикон, - сказал он.
– Иначе ей придется уехать прежде, чем мы вернемся с первой ревизии.

– Ну, я рада, что хоть какое-то время рядом будет еще одна женщина, заметила Линн, с неловкостью беременной опускаясь на стул у стола.
– Сколько ей лет?

Пэриш сам удивился, что не может описать ночную гостью. Хотя это и понятно: у него слипались глаза, да и колючая городская повадка дамочки его огорошила. Вроде бы шатенка, выглядит нормально, среднего роста, с крупным ртом, одета в дорогой по виду халат. Кажется, нос у нее вздернутый, впрочем, он не уверен.

– Пэриш?

Он взглянул на Линн, смотревшую на него с таким же укором, как ее двенадцатилетняя дочь, когда он не смог назвать последнего рок-идола.

– А?

– Сколько ей лет?

– Думаю, около тридцати. Линн удовлетворенно кивнула:

– Хорошо, у нас с ней будет о чем поговорить.

– Сомневаюсь, - буркнул под нос Пэриш. Как ни мало он видел Джину Петрочелли, но ее характерец явно не выдерживал сравнения с приветливыми, мягкими манерами Линн.

Поднявшись, он понес тарелку в раковину. Два маленьких термоса, как обычно, уже стояли на скамье - еще одна причина, заставившая его усомниться, что Линн найдет много общего с новоприбывшей. Несмотря на бесчисленные протесты Расти и Пэриша, убеждавших Линн, что они позавтракают сами, она и на этот раз встала с птицами, чтобы не только приготовить горячий завтрак, но и завернуть им с собой бутерброды. Что же касается мисс Петрочелли, то она обронила, стоя на пороге его запасной спальни: "Обычно я встаю рано, около половины восьмого, но завтра, наверное, просплю дольше, так что можете не беспокоиться и не готовить мне завтрак".

Пэриш был оглушен столь бесцеремонным заявлением, а она удалилась из комнаты быстрее, чем он смог бы ответить, что половина восьмого - это не слишком рано и что коровы дают молоко значительно раньше. Впрочем, он еще успеет довести это до сведения специалиста по компьютерам.

Да у Джины Петрочелли, с ее городским форсом, с Линн меньше общего, чем у утки с лошадью!

Она проснулась и не сразу поняла, где находится. А когда поняла, то подумала: за какое ужасное злодеяние она угодила сюда?