Не стану говорить, что мне до сих пор до тахикардии страшно, а то потеряю последний авторитет перед ребёнком. Ну, надо же, я ещё не сразу поверила Андрэ. Думала — краски сгущает, запугивает. Разве это должно быть нормой при всей их дисциплине? Что тут у них не так?

— Если чего-то боишься — не сиди на попе, дружок, тем паче — не беги, — стараюсь, чтобы голос не шептал и не срывался, — встречай и решай проблемы такими, какие они есть. Иначе — всю жизнь так и будешь бегать. Да ты тоже не одуванчик, я погляжу. Значит, оборотни. Почему ты меня выбрал?

Кирка сделал вид, что глубоко задумался.

— Есть причины. В одном ты права: трусу здесь не место. Не выживет.

Так себе объяснение, конечно, но я докопаюсь до правды.

— Я уже поняла, — говорю, потирая горло. Он понимающе улыбается.

Я собираюсь задать следующий вопрос, но тут на сцене, то есть на кухне появляется Антон Владимирович. Или мне теперь как и все называть его вожаком. Краем глаза заметила, как Софья тихонько ретировалась из кухни, давая возможность мужчинам свободно обсуждать случившееся. Персонал почтил его приход уважительным молчанием. Старший коротко приобнял его плечо. Младший приветственно вскинув ладонь, продолжая невозмутимо наворачивать свой завтрак. Отец особого внимания на него не обратил.

— Отец, — поздоровался вслух Андрэ. — Ты долго.

— Не мог раньше, — вожак выглядел обеспокоенно. — Что у вас?

— Здесь был чужой, — лаконично ответил Андрэ.

Да уж, и это не аналогия с персонажем Ридли Скотта.

Он выходит в центр кухни к островку, все присутствующие не сводят с него глаз.

— Кто пострадал? Кирка?

Мальчишка покачал головой, ткнув вилкой в мою сторону:

— Не, я в норме. Викуську помяли чутка.

Слегка опешила от такого панибратства, но сейчас не до формальностей. После этой ночи многое изменилось. Включая наше отношение друг к другу.

— Я норме, — голос вышел почти нормальным.

— Вижу, — коротко отозвался Антон, обернулся к старшему сыну. — Выяснили кто был?

— Не знаю, но я говорил, не надо водить её в наш дом! — выцедил Андрэ.

Если речь о Владе, то всецело его поддерживаю.

— Владимир ни разу не нарушил договора и мира с нашей стаей. Они не причастны, — мгновенно отмёл его обвинения вожак.

— Но и не поддержал, когда нужно было!

— Ты знаешь, что сам виноват в этом, — с укором отвечал отец.

Андрэ смолчал, но видно было, что негодование его распирало.

— Того камикадзе узнал кто-нибудь? — продолжил опрос Антон.

— Отец, посмотри сам в подсобке, — посоветовал младший.

— Видел. Не узнал. Как он проник в дом? Андрэ?

Спрос всегда со старшего. Андрэ принялся лаконично и внятно описывать ситуацию. Антон Владимирович слушал внимательно, лишь изредка задавал нам с Кириллом наводящие вопросы.

— Как он смог пройти через охрану, — задумался вожак.

— Все были на постах. Никто не видел, я был у дома и не услышал, пока Вика не разбила двери на террасе.

Кирка подобрался, даже тарелку отодвинул. С неожиданно взрослым лицом объяснил:

— Он обыскал мою комнату, а потом пошёл дальше по террасе.

— Тебя не задел?

— Нет, я… знал где спрятаться, ещё на подходе его услышал. Андрэ, скажи отцу, что не в первый раз пропустили. Сам уже точно не разберёшься! Отец, Викуська не дала Андрэ выпить стакан редкого аконита. Откуда ему взяться в доме? Андрэ, ты два дня омелой лечился! Вообще-то нам обоим что-то подсунули, только мне не повезло, я всё выпить успел.

— Это правда? — вожак поворачивается ко мне, обойдусь пока без обращений, чтоб не запутаться в определениях.

— Да, — кивнул старший.

— Да, — подтверждаю я.

Так вот зачем он омелу пил. Оборотни лечатся омелой. Удивительный организм… Это же совершенно уникальная биологическая единица. Если бы больше узнать про их вид… Какое поле для науки! Чрезвычайно интересно: два исключительно токсичных и редких растения. Один их убивает, второй — нейтрализует действие первого. Мне бы больше информации… сознание немедленно окунулось в своё ученическое прошлое, подыскивая варианты взаимодействия компонентов.

— …что это, если не скрытая война? Раньше хоть Кирку не трогали, — Антон Владимирович.

Задумалась и пропустила часть разговора.

— Придётся тебя на время спрятать, Кирка, пока не решим ситуацию, — Андрэ кладёт широкую ладонь на плечо младшего отеческим жестом. Отец стоит рядом и не обращает на это никакого внимания, повиснув на телефоне.

От такого поведения отца по отношению к младшему становится некомфортно. Но я решаю придержать своё удивление при себе. В чужой монастырь, как говорится…