Дела… а пацан молодчик оказывается. Правда, в душе совсем ещё ребёнок, жаждущий одобрения старших. Только вот чем я лучше…

— Не подведёшь, — тихо подтверждаю я.

Он оглядывается, совсем тихонько вздохнув. Затем откладывает всё ещё тяжелый рюкзак в угол. Надо срочно сменить тему.

— Так, где же мы находимся?

Подросток снова приободрился.

— Ты ни разу не хотела побывать в Швейцарии?

Никогда не перестану удивляться. Чем дольше я с ними — тем больше чудес. Швейцария? Наше присутствие на этой территории законно?

— Нас не загребут? У них же строгие законы.

— Пусть попробуют. Наша земля, — гордо объявил он, указав пальцем под ноги.

— Вы купили землю в Швейцарии?! Вы точно Ростовцевы, не Рокфеллеры?

Кирка только фыркнул.

— Эта земля принадлежала стае, когда наш дед не родился. Тут мы в полной безопасности. Наше первое и последнее родовое пристанище. Наш Приют. В этом месте мы можем спрятаться от врагов потому, что никто, кроме нашей семьи не знает о нём.

Снова я испытала момент неловкости, незаслуженности. Он посвящает меня в тайны их стаи. Случайно не ликвидируют потом меня, как нежелательного свидетеля?

— Есть ещё вопросы? — посмеиваясь, спрашивает младший.

— Всего пара миллионов, — невольно улыбаюсь в ответ его открытости.

Но обсудить их мы уже не могли. В дом вернулся Андрэ. Пресекая все наши разговоры с порога, он жестом подозвал к себе младшего, они ретировались во вторую комнату. Затем Кирка вернулся на минуту за рюкзаком, и снова исчез в комнате. В моём мозгу потихоньку начинали закрадываться подозрения.

Скромненько располагаюсь у окна, не мешая, что бы они там не обсуждали. Свои предположения строить боялась.

Дверь немного приоткрылась. Даже не напрягая слух, я могла разобрать доносившиеся до меня обрывки фраз.

— Слушай, Андрэ, ты что, наёмников в дом привёл? Они ж ненадёжны. Не слишком опасно для стаи?

Имелись в виду те новые ребята в резиденции утром, очевидно.

— Нет, те — добровольцы, сами пришли, — говорит Андрэ, потирая небритый подбородок, игнорируя вытянувшуюся физиономию младшего. — Тот, кто всё это затеял, изволит прятаться за чужими спинами, не знаю кому доверять, — говорит Андрэ, держа пальцы на ручке двери, — боюсь, всё только начинается. Ты понял, как действовать?

— Понял, — также серьёзно отвечает младший.

— Мы снова уходим? — осторожненько так спрашиваю, глядя на рюкзак выходящего из комнаты мальчишки.

— Мы останемся, и будем ждать, — в подтверждение своих слов, командир с изяществом устраивается на стуле, включая смартфон. На своей территории можно?

Кирка, выудив из сумки смартфон не менее навороченный, чем у брата, усаживается в спальне прямо на шкуру на полу у стены, начинает усиленно нащёлкивать. А что, уже разрешается им пользоваться?

Камин не растопили. Холодно, голодно и слишком тихо. Как перед бурей.

С оглядкой я извлекла телефон из куртки — командир не возражал — открыла мессенджер, Настёна оказалась онлайн, значит на смене. Гора непрочитанных от неё.

Непроизвольно улыбаюсь и набираю:

— Нась, я в командировке, так что ближайшее время буду недоступна, не обижайся. Вернусь — заеду.

Настёна обрушила шквал вопросов:

— С кем в командировке? С ним? И как обстановочка?

— Ну, а помнишь «как у нас в сорок первом»? Одного-двух немцев положим — перекур, — отвечаю с ироничной улыбкой, поглядывая на командира, слившегося на заднем плане с мебелью. Андрэ в кресле снова воображал, что он невидимка. — А если серьёзно — то да, я с ним, и это надолго, кажется, — она ведь даже не подозревает, насколько шутка может быть правдой.

— Вижу дело пошло, ветер тебе в попу! — ответила она, не изменяя своему «оригинальному» юмору. — Ты точно в порядке?

— Цела, невредима, показатели стабильны, в пределах нормы, — насмешливо фыркаю.

— Когда назад собираешься?

— От меня вряд ли что зависит. Слушай, я тут в засаде. Напишу позже, ладно?

— Ага, телеграфируй, — легко согласилась Настёна.

— До связи, — сказала я, закрывая мессенджер, ставя на беззвучный, посмотрела в очередной раз на лидера.

Который никакого интереса ни к моему телефону, ни к моей персоне не проявил, отторгая ненужную информацию как шумовые помехи.

Дверь в спальню закрыта, видно Кирка уснул — он терпеть не может бездействие. Ночь стояла глубокая, после активного дня одолевала усталость, но при всём желании я не смогла бы сомкнуть глаз.

Однако, как же скучно. Просто сидеть, ожидая непонятно чего. Чего он ждёт, кстати? Будто прочитав мысли, Андрэ перевёл взгляд на меня.

— Что, энтузиазм угасает? — усмехнулся он, заметив, как я скуксилась.

Я хотела ответить, и даже имела на этот счёт не один вариант, но как только я намерилась высказать накипевшее, он вдруг привстал с места и прервал мои потуги категоричным жестом поднятой правой руки, призывая заткнуться, глядя в окно. Я даже не успела изобразить на лице возмущённость, лишь удивление, командира сие не тронуло, он торопливо помахал прямой ладонью приказывая выметаться из комнаты.