Андрэ в один прыжок оказался рядом, увернулся от двух прозвучавших выстрелов и произвёл свой. За пару секунд дело было кончено.

— Жива? — спросил Кирка, благоразумно отдалившись от парочки на максимально безопасное расстояние.

— Жива, — киваю с благодарностью.

Младший помог мне подняться. Старший в это время стоял над трупом о чём-то тягостно размышляя.

— Как он нашёл нас? — нет, ну конечно же я не из страха быть убитой, а из чисто женского любопытства интересуюсь.

— Я тоже хотел бы знать, — заметил младший.

— И я, — присоединяется командир, поднимая что-то с травы, пряча в карман, и внимательно нас осматривает.

— Всё нормально, мы целы, — заверяю на его немой вопрос.

Он кивает, задерживая на мне взгляд, не отпуская мои глаза. Пауза неловко затягивается.

— Самое время убраться бы отсюда, — вносит предложение Кирка, отыскав свой «бесценный» рюкзак перекидывает через плечо.

— Ничего не имею против, — с радостью поддержала я, не горя желанием устраивать ритуальное захоронение.

Спустя пару часов мы отошли достаточно далеко от дома с мертвецом, чтобы отдышаться. Ночь. Лес. Фонарь. Дорога. Обычный старый железный фонарь со стеклянными оконцами.

Кирка по-обезьяньи забрался наверх, открыл маленькое оконце и поджёг фитиль зажигалкой.

Стоит себе посреди леса светильник и освещает своим живым огоньком дорогу, и мы втроём расселись под ним.

— Зачем в лесу фонарь? — мой вопрос мог выглядеть глупо, но я не могла его не задать.

— Ориентир для гостей и дань вежливости, — удостоил ответом лидер. О, кажется, я набираю репутацию — даже не сыронизировал.

— Это как ворота, — пояснил Кирка. — Гарантия того, что мы не зайдём на их территорию без разрешения, пока они не доложат своему вожаку. Считай, мы постучались к ним в дверь сейчас.

Тут я немножко подзависла, честно сказать. Если здесь тоже есть оборотни, они такие же или другие? В каких зверей они обращаются?

— Ты же не думала, что наша стая единственная? — понял моё замешательство Кирка. — Не-е. Но наша — самая малочисленная сейчас. Не то, что пару веков назад… при нашем прадеде мы были больше всех.

— Так, нам просто сидеть и ждать?

— Утром узнаем, пустят они нас на свои земли или пошлют куда подальше, — подмигнул мальчишка, устраиваясь поудобнее.

— Сейчас сидим тихо, — подал голос командир, но без пущей серьёзности. Тоже устал.

Андрэ приспособил сумку и куртку под спальное место. Кирка так же приспособил рюкзак под голову. Я же просто прислонилась к дереву, пристроив чемоданчик рядом, а рюкзак также примостила под затылок. Моё сознание разрывалось на сотни мелких частиц, думающих на разные темы одновременно.

— Можно уточнить? — понизив голос, спрашиваю я. — Оборотни моментально исцеляются. Что не так с обыкновенным револьвером?

— Револьвер обычный, а пули из серебра с сюрпризом, — поясняет Кирка. — К тому же мы не бессмертные, даже обычную пулю ещё надо вытащить из тела, иначе регенерация не начнётся.

С сюрпризом, говоришь?

— Аконит? — догадалась я.

— Северный синий аконит, — подтверждает лидер, глядя в свою ладонь, на которой разобранная пуля и тёмно-синий порошок.

У мальчишки расширяются глаза. Лидер аккуратно ссыпает порошок на листок и поджигает. Кирка ныряет в рюкзак и достаёт фляжку, поливая на руки брату. Тот тщательно оттирает ладони — видимо эта редкая дрянь для них особенно ядовита.

— Насколько ядовит для вас аконит, и почему омела, которая токсичнее в десять раз — не ядовита? — понизив голос до шёпота на всякий случай, снова спрашиваю я Кирку.

— Почему не ядовита? Омела очень ядовита для любого, но в малых количествах…

— Дело в дозировке, — соглашаюсь я. — Любое лекарство — есть яд, как и любой яд может быть лекарством.

— О, мы читаем великих? — усмехается младший. Он донельзя собой доволен, сегодня он особенно отличился. — Да, омела залечивает изнутри то, что не залечил волчий организм, снаружи идёт регенерация, тело пытается исцелиться, но внутри…

— Происходит конфликт подсистем организма, и он не может справиться. Наружные ткани восстанавливаются, в то время как внутренние органы отвечают за совершенно другие процессы.

Мальчишка поднял голову с рюкзака и уставился на меня со смесью уважения и интереса на лице.