— Какое-то жуткое сияние в этот раз вышло, уже и чужак рядом, и Алем пропал. Лишь бы второго сияния не случилось подряд…

Мы все, как один подняли головы, чтобы попытаться найти в сиянии Младшей — Старшую. Обычно она была едва различима на небосводе, будто слегка размытое пятнышко.

— Вон, смотрите, вон она, на созвездии дракона, третья звезда хвоста отсутствует!

И правда, когда я нашёл созвездие дракона, смог разглядеть и размытое пятнышко Старшей Сестры. Потом услышал всхлип, обернул голову и увидел, как Дора плачет. Она пару минут боролась собой, а потом встала и ушла, провожаемая тревожными взглядами. Никто не знал, куда мог пропасть Алем.

Под утро уже, после лёгкого и незапоминающегося сна, мне приснилось, что в небе загорелось сияние. Под его алым светом стояли все наши деревенские охотники, за их спинами собрались мастера, а за ними молодые ребята. И на нас шла толпа чужих. Там был чужак, в три раза выше Виры — самой высокой в деревне. Потом мне больно сдавило горло — отец был совсем рядом, я будто видел его, но не мог рассмотреть лица, только нос с горбинкой и пронзительно синие глаза. Проснулся так резко, что чуть с кровати не упал.

Пророчество? Или просто навеял рассказ Мимса? Меня знобило после сна, я был слабым и бледным, что тут же заметила мама. Она приложила губы к моему лбу и отправила назад в кровать, а сама пошла к Нине. Я же лежал, трясясь всё сильнее, и думал, стоит ли рассказать маме про сон?

Нина пришла вместе с мамой, и я постеснялся рассказывать при ней. Она быстро ощупала меня со всех сторон, приложила ухо к груди, послушала. И выдала вердикт.

— Здоров он, это просто стихия в нём бродит. Пусть не лежит, а идёт, делает тренировку, это лучше поможет.

И ушла.

Конечно же, я встал, пусть это было тяжело. Не первый раз я болел — но утреннюю тренировку никогда ещё не пропускал. Да и дневную раньше тоже. Только сейчас прекратил, больше не видел в ней смысла.

Тренировка не шла, я то и дело сбивался, никак не мог войти в состояние пустой головы. А медитация вовсе превратилась в сон, после которого я очнулся уже в кровати — мама отнесла. Меня трясло ещё сильнее, жар поднялся такой, что воздух стал обжигать лёгкие холодом. Мама тревожно погладила меня и снова пошла к Нине.

Но неожиданно к её приходу мне стало гораздо лучше.

— Всё в порядке, Рена, у него формируется горшочек стихии. Его будет иногда лихорадить ещё пару дней, а потом всё придёт в норму, так что не волнуйся. У тебя и самой было не легче, забыла уже, — Нина мягко погладила мою маму по плечу и ушла.

Я встал, обнял маму и пошёл делать ещё одну тренировку, чтобы прогнать слабость. В этот раз получилось сразу же уйти в пустую голову. После медитации зашёл домой взять кинжал, и уже совсем бодрый побежал на площадку, продолжать тренировку. Но по пути меня поймала мама Алена.

— Подожди секунду, Арен, — позвала меня Лиме. — Я хочу с тобой поговорить.

— Хорошо, — покладисто отозвался я, голова всё ещё была полупустой, потому я не испугался.

— Я хочу сказать… спасибо, что соврал тогда на суде. Не знаю, что нашло на моего сынка, но ты поступил правильно… спасибо.

Она не стала меня долго мучить и, сказав это, ушла, а у меня аж камень с плеч скатился. Но вот пропажа Алема давила на меня всё больше, со смертью все деревенские свыклись, каждый месяц кто-то гибнет, деревня лишь чудом до сих пор не опустела. Пропажа же… в деревне? Как он мог пропасть? И сон ещё этот…

Голова невольно задралась вверх, отыскивая взглядом Старшую Сестру, которая выглядела будто солнечный зайчик в небе. Тут же вспомнилось, как мама в детстве показывала мне обе луны, сначала ночью, а потом и днём. Она сравнила Старшую Сестру со стеклянными бусами, которые изредка надевала на праздники. Их подарил ей мой отец в честь моего рождения, после чего бесследно пропал. Пропал. Вот, что меня так настораживало в Алеме! Он тоже бесследно пропал!

Мама рассказывала, что однажды утром он просто пропал, от него осталась только книжка и бусы. А ещё он постоянно приходит ко мне в виде духа, о чём я никому никогда не рассказывал. Может, его похитили злые духи? И Алема тоже? Алем разгневал духов предков, и его просто забрали из деревни, чтобы он никому не портил кровь? А отца за что? Тот же Трог говорил, что папа много кому помог в деревне… не понимаю.

К площадке для игр я дошёл в расстроенных чувствах, не зная, что думать про отца. Чем он мог прогневать духов предков, чтобы они его забрали к себе? Папа был ловким охотником, потому иногда сбегает от них ко мне, но…

— Хэй, Арен! Сегодня играем в кость! — прокричал Дрек.

— Ладно, — буркнул я в ответ.

Как самому старшему мальчику, мне досталась младшая из девочек. Кроха четырёх вёсен. С такой много не наиграешь, да и я был не настроен на игры, в голове крутились слишком важные вопросы. Может быть, он и был всегда духом, который просто сбежал к маме на время?