— Кто кричал? Где чужие? — прошелестел спокойный, но серьёзный голос Дрима.

— Я. Я кричал. Я сегодня утром сон видел, где во время сияния пришло много чужих во главе с огромным чужаком, который был ростом с небольшое дерево.

В ответ на мои слова Дрим посуровел, его лицо покрылось злыми морщинами, в которых уже угадывались звериные очертания, всё же он близок к познанию стихии, а значит, и зверь в нём уже почти проснулся. Но потом он повернулся направо.

— Алес, проверь, — и тот расплылся в воздухе, будто морок. — Арен, ты правильно сделал, что сказал о сне, но если не подтвердится, получишь розог за панику в деревне.

И правда, на мой крик собрались вообще все, вооружённые, напуганные, злые. Ко мне подошла моя мама, чья алая шевелюра светилась в свете луны особенно сильно, ещё и искры её стихии то и дело тревожно срывались в воздух.

— Он не виноват, Дрим, его бредит от растущего горшочка стихии, наверное, ещё один приступ, — заступилась передо мной мама.

— Нет, мама, там был папа, — моё горло сдавило тяжёлым спазмом боли, отец снова появился, и он был совсем рядом, показывая мне пальцем на запад. И я вытянул туда же руку. — Он и сейчас тут, показывает вон туда.

— Да что несёт этот несносный мальчишка, — разозлился кто-то в толпе. — Вчера охотники обследовали всё на сотню километров вокруг, ища Алема, ни следа чужих не было.

— Верно! Я лично был у Расколотой скалы — там было всё тихо, звери не беспокоились, — Дене указал пальцем в ту же сторону, куда и я. — Всыпь ему розог, Дрим, и пошли спать.

И ему уже протянули розги, отчего я весь сжался от свежих воспоминаний. Дрим уже шагнул ко мне, чтобы исполнить наказание.

— Звери пропали из леса, готовимся к бою! — прорычал запыхавшийся Алес. Он появился словно из воздуха прямо между мной и Дримом.

— Проверь направление Расколотой скалы, — тут же сориентировался Дрим. — Кто, говоришь, должен прийти?

— Чужак, огромный, как три Виры вставших одна другой на плечи, — Вира была тут и хмыкнула. — И толпа шире нас всех, стоящих перед ними.

— Чужие… — с выражением выругался кто-то.

— Все всё слышали. У Арена, похоже, стихия с даром провидца. Так что бой будет тяжёлым, — Дрим стал ронять слова, будто буря — волны на берег. — Готовим всё, что есть. Нина, раздавай все запасы зелий.

Ко мне подошла мама, подняла меня с земли, наконец. И, крепко прижав к себе, как маленького, понесла домой.

— Ты видел папин дух, сынок?

Я лишь кивнул, согретый маминым теплом и успокаивающийся. Отец всё ещё шёл рядом, будто поддерживая нас. Казалось, что поверни голову, и я увижу его серьёзное лицо, но это было не так, если повернуть голову, он уйдёт. Потому я никогда на него не смотрел, но всегда знал, когда он рядом, и знал, что он делает. Это было похоже на сон, в них тоже не нужно смотреть, чтобы видеть.

— Эх… — я будто кожей ощутил её беспокойство. Она хотела что-то сказать и уже набрала в грудь воздуха, но остановилась, задержала дыхание, а потом тяжело выдохнула. Потом она снова будто решилась и набрала воздуха, — Идём, сынок, надо подготовиться к войне с чужими.

Она так и не выпустила меня из рук до самого дома. Занесла в избу и только там поставила меня на ноги. Там она начала суетиться, бегая из угла в угол.

— Держи, — она протянула мне длинную вязанную перчатку. — Это для Дрима, помоги ему привязать её завязками к наручу и скажи, что правая ещё не готова, и я никак не успею закончить. Ну да левая для него важнее. Беги и возвращайся побыстрее.

Я схватил перчатку и побежал со всей доступной мне скоростью. Добежав до костра собраний, я никого там не обнаружил, побежал в сторону Расколотой и по пути встретил Нину.

— Тётя Нина, вы не видели Дрима? Мама передала ему перчатку.

— Видела, беги к кузнице, он там будет.

Я развернулся и припустил в сторону кузницы. По пути видел, как поспешно собираются люди, они бегали туда-сюда под равномерным алым сиянием Старшей Сестры, что-то кричали. Тревога захватила деревню в свои злые объятия. Обогнув мельницу, я увидел Дрима среди людей, стоящих у кузницы. Они уже были все в боевой одежде и с оружием в руках.

Подбежав к старшему охотнику, я, ничего не говоря, чтобы не перебить обсуждение стратегии, натянул ему на руку перчатку и стал завязывать специальные шнурки на массивном браслете из стихийной стали, он начинался у запястья и заканчивался выше локтя, оттопыриваясь хищным клыком, когда Дрим сгибал руку. Выглядело это здорово, а с маминой перчаткой вся конструкция стала выглядеть завершённой.

— Мама сказала передать, что правую не успеет доделать, — шепнул Дриму, он кивнул, и я сразу припустил назад домой.