А рубашку я снова стал заправлять в брюки.

Меня всегда интересовали различия в поведении и культуре разных народов. Мне нравилось искать и находить общий знаменатель ценностей, фундамент, кроющийся под нашими различиями. По вечерам мы с приятелями-студентами тусовались на Шестой улице, только они предпочитали бары, где можно было снять девчонок из студенческих обществ, а я уходил в «Кэтфиш-стейшн», душное заведение с преимущественно чернокожими посетителями, где подавали жареного сома, наливали пиво и играли блюз. Туда было не протолкаться, когда выступал саксофонист Кайл Тернер или давала концерт слепая группа Blue Mist. Я пробирался к сцене, поближе к холодильнику с пивом, прислонялся к нему и, наслаждаясь относительной прохладой, доставал себе бутылку. Заправлял всем Ларон, а официанткой была Тэмми, негритянка полуночной красоты, недосягаемая, как рок-звезда. За ней ухлестывали все посетители мужского пола, оставляя щедрые чаевые в надежде, что повезет. Не везло никому, включая и меня, но на размер чаевых это не влияло.

Как-то раз перед закрытием, расплачиваясь с Лароном за шесть выпитых бутылок, я сказал ему, что хочу устроиться к нему на работу, официантом. Заработок «модели рук» был скромным и весьма нестабильным, а деньги были нужны. Вдобавок я любил блюз. Ларон рассмеялся. Я был единственным белым посетителем кафе.

– Я не шучу, – сказал я. – Мне деньги нужны, и музыка нравится.

Он снова захохотал, а потом с минуту смотрел на меня.

– Ну ладно, обалдуй хренов. – Он вытащил ручку и что-то написал на чеке. – Во вторник утром, к девяти, приходи по этому адресу и спроси Хомера. Он – хозяин кафе. Я ему про тебя скажу.

В назначенное время я пришел по указанному адресу, тоже на Шестой улице. Это был просторный клуб, куда вскоре и переехало «Кэтфиш-стейшн». Посреди зала огромный негр – в нем было фунтов 340, а то и больше, – в белом комбинезоне уборщика, обливаясь потом, елозил шваброй по бетонному полу. Еще один негр стоял за барной стойкой и занимался какой-то бухгалтерией.

– Хомер? – спросил я.

Негр за стойкой не шелохнулся. Второй продолжал орудовать шваброй.

– Хомер Хилл? – повторил я погромче.

Человек за стойкой склонил голову к правому плечу:

– Ну, я это.

– Меня зовут Мэттью. Меня к вам прислал Ларон. Я хочу устроиться официантом в «Кэтфиш-стейшн».

– А, да, – небрежно бросил он. – Бери швабру и помоги Карлу убрать мужской туалет.

Карл повернулся и шваброй стал толкать ведро с водой к туалетам, на ходу указав мне на еще одно ведро и швабру у стены.

Я такого не ожидал. Улыбнулся. Хомер без улыбки смотрел на меня. Тогда я взял ведро, пошел в мужской туалет и стал мыть пол с таким усердием, будто собирался отнять работу у Карла.

Минут черед пятнадцать, когда я отмывал унитаз, послышался голос:

– Ладно, бросай швабру.

Я обернулся. В туалете стоял Хомер.

– Ты правда хочешь работать у меня официантом?

– Правда, – сказал я.

Хомер покачал головой и хихикнул:

– В четверг вечером, к шести, приходи в «Кэтфиш-стейшн». Будешь помогать Тэмми, она тебе покажет, что и как делать.

В четверг вечером я пришел в «Кэтфиш-стейшн» без четверти шесть. Я был частым гостем в заведении, Тэмми меня помнила, но ей пришлось не по нраву, что теперь меня надо учить обслуживанию. Тэмми была королевой заведения, а я вторгся на ее территорию и покусился на ее чаевые. Однако же за три вечера Тэмми научила меня всему: где отмечать приход на работу, как управляться с кассой, где оставлять заказы для кухни, какую долю чаевых давать поварам, какие столы я буду обслуживать и к каким посетителям, отличавшимся особенной щедростью, мне не позволено ни подходить, ни даже глядеть в их сторону.

Спустя неделю мне доверили обслуживать столы самостоятельно. Девяносто процентов посетителей составляли чернокожие мужчины, десять процентов – чернокожие женщины, подруги этих самых мужчин. Восемьдесят процентов посетителей были неженатыми и приходили в «Кэтфиш-стейшн» не столько слушать блюз, сколько ухлестывать за Тэмми, так что к белому парню-официанту особой приязни они не испытывали. Это отражалось на размере чаевых. В конце одного вечера мне досталось 32 доллара, а вот Тэмми набрала 98 долларов.

Следующие два года, с четверга по субботу, я работал официантом в «Кэтфиш-стейшн». Многие посетители в конце концов стали мне друзьями и со временем сами садились за «мои» столы. Многие, но не все. Мы с Тэмми тоже подружились, но мне, как и всем остальным мужчинам, посещавшим заведение, не досталось даже поцелуя в щеку. Хотя я очень старался. А еще так и не смог заработать чаевых больше, чем она.

С Хомером мы дружим уже много лет. В прошлом году вместе ходили на футбол, смотреть игру «лонгхорнов».