– Ну, разве ты не выросла...

Я не собираюсь врать, видеть, как она извивается в моем присутствии, очаровательно. Она была моим гребаным миром в тот день, когда ее маленькая печальная душа вошла в наш дом. Я имею в виду, я хотел брата, но Джейд была и вполовину не так плоха, как я думал, когда у меня была младшая сестра. Она ненавидела кукол Барби и предпочитала грузовики-трансформеры. Больше мне не на что было жаловаться, пока у нее не выросли сиськи.

– Герцогиня.
– Я ухмыляюсь, выкидывая ее прозвище. Я любил эту маленькую дрянь, когда она росла. Теперь я не могу. Я не буду.

Она вздрагивает от использования своего прозвища, и я также не пропустил сканирование, которое она провела по мне, как только увидела меня. Затем я увидел, как кровь отхлынула от ее лица, когда она прочитала мою надпись на груди.

– Отлично! - говорит мама, хлопая в ладоши. - Ужин готов.
– Она берет меня за руку, как будто я вернулся после выходных, а не четырех гребаных лет. - Ройс, пожалуйста, скажи мне, что ты не присоединился к банде мотоциклистов...

Я высвобождаюсь из ее объятий и следую за ней, пока папа замолкает на маминой тираде, а Джейд идет чуть позади меня.

Когда наши родители оказываются вне пределов слышимости, я слегка поворачиваю голову через плечо с самодовольной ухмылкой.

– В чем дело, герцогиня, ты не скучала по мне?

Ее глаза встречаются с моими, в них мелькает вызов, прежде чем исчезнуть.

– Никогда.

Я хихикаю, поворачиваясь к ней лицом. Как раз перед тем, как мы собираемся свернуть на кухню, я ударяю руками по стене, прижимая ее к ней и запирая в клетке. Кончик моего носа скользит по ее щеке, когда я вдыхаю ее сладкую, невинную плоть. Она как глоток свежего воздуха после того, как я был лицом вниз в киске клубной девушки. Только ее воздух, блядь, пропитан ядом.

– Ты должна бояться, герцогиня. Ты больше не в безопасности от меня.
– Мои глаза опускаются вниз по ее маленькому телу, отмечая мягкие изгибы, которые простираются над ее хрупким телом.

– Вы двое!
– Папа звенит из столовой. - Почему так долго?

Напряженный ублюдок.

Я отталкиваюсь от стены, прекрасно зная, что нас никто не видит. Чертовски ненавижу своих богатых родителей и их богатый дом.

– Возможно, ты прав, Ройс.
– Она расправляет плечи и смотрит мне прямо в глаза. - Но я тоже не та девушка, которую ты бросил.

– Ах, да?
– Я ухмыляюсь, проводя языком по нижней губе. - Как так?

– Теперь у меня есть зубы.
– Она протискивается мимо меня.

Прежде чем я успеваю схватить ее за маленькую попку и прижать к стене, мой телефон вибрирует в заднем кармане. Я не утруждаю себя тем, чтобы сказать старику, что буду через секунду, потому что он знает, что я буду через секунду.

– Что?

– Ах, - бормочет Флаф. - Я застал тебя в неподходящее время?
– На заднем плане слышится шарканье. - Извини, Псих, просто Лайон сказал мне, что я могу позвонить тебе по поводу ...
– Флаф, наш новый потенциальный клиент, заикается на другом конце провода.

Я пытаюсь сосчитать до гребаных десяти, потому что мой старый психотерапевт однажды сказал, что это поможет. Тот же самый терапевт, которого я использовал, чтобы наклоняться над ее столом каждый месяц, пока она не капала на мой член и не называла меня папочкой, так что... может быть, она ошибалась. Позволить мне приблизиться к твоей киске-это не то, что позволила бы себе умная женщина. Я бы разбил тебе сердце сразу после того, как сломаю твои яичники.

– Что это?
– Я срываюсь. - Ты знаешь, что я в отъезде, так что лучше бы это была гребаная чрезвычайная ситуация.

– О, это так. Прости.

– Прекрати, блядь, извиняться.

– О, верно, ах, итак, Ру подстрелили, и мы задаемся вопросом, что нам делать.

Моя челюсть напрягается.

– Это смертельная рана?

Раздается еще какое-то шарканье, а затем раздается голос старого осла Лайона. Лайон-президент нашего клуба. Как он получил это имя - долгая, блядь, история. Мое - Псих, и это тоже… долгая, блядь, история.

– Всегда могу рассчитывать на то, что мой вице-президент вложит страх Божий в перспективы.
– Лайон хихикает в трубку.

– Может быть, тогда нам нужно переоценить, кому мы позволяем волочить ноги по нашему клубу.

– Я думаю, что Флаф - это хороший вариант. Ты просто должен быть милым.

– Я никогда не бываю милым. Ты это знаешь.

Он снова хихикает, и я могу только представить сигару, свисающую между его хрупкими губами.

– Это смертельно? - снова спрашиваю я, вздыхая.

– Это не так. Просто хотел напугать Флаффи. Ты заставляешь его нервничать. Я думаю, что он на самом деле обделывается каждый раз, когда ему приходится с тобой разговаривать. Как поживают родители?