Отсюда следует, что, если философ все-таки хочет прийти к абсолютному Знанию относительно Человека, как мы его понимаем сегодня, он должен принять третью возможность. Именно это и делает Гегель, говоря, что Понятие есть Время. Остается посмотреть, что это означает.

Обращаясь к Гегелю, мы переходим к рассмотрению третьей возможности, той самой, что утверждает тождество Понятия и Времени.

На заре философии Парменид отождествил Понятие с Вечностью. Время, стало быть, не имело ничего общего с Понятием, с абсолютным Знанием, с эпистемой, или истиной, с Человеком, наконец, в той мере, в которой человек, будучи носителем Понятия, являет собой наличное бытие Знания во временном Мире. Впрочем, это временное существование Понятия в Мире необъяснимо с точки зрения Парменида. Для него временное существование Человека необъяснимо точно так же, как и для Спинозы, для которого Понятие и Вечность также — одно и то же.

Начиная с Платона, Знание уже не мыслится без Человека. Истинное знание, т. е. Понятие, отныне становится отношением. Значит, абсолютное Знание обязательно заключает в себе два элемента, один из которых можно назвать «Человеком». Но Понятие вечно и соотносится с Вечностью, которая — вне Времени. Вечное — это, конечно, не Вечность. Вечное Понятие отличается от Вечности, оно, так сказать, ближе ко Времени, чем Понятие Парменида — Спинозы. Не будучи Вечностью, оно все же отсылает к Вечности, и у Вечности, с которой оно соотнесено, нет ничего общего со Временем.

Только благодаря Аристотелю проникает Время в абсолютное Знание. Вечность, с которой соотносится Понятие (вечное), теперь располагается во Времени. Но Время входит в абсолютное Знание лишь в той мере, в которой само оно — вечное Время («вечное возвращение»).

Кант первым порвал с этими языческими представлениями и учел в самой метафизике до-философскую иудео- христианскую антропологию Библии и Посланий к Римлянам, антропологию исторического Человека, наделенного бессмертной «душой». Для Канта Понятие, по-прежнему оставаясь вечным, соотносится со Временем, взятым как Время.

Остается поэтому только одна возможность двигаться дальше по пути сближения Понятия со Временем. Чтобы двигаться дальше и избежать трудностей, с которыми столкнулись предшественники, нужно отождествить Понятие и Время. Это то, что делает Гегель. И в этом и состоит его великое открытие, делающее его великим философом, философом масштаба Платона, Аристотеля и Канта.

Гегель первым отождествил Понятие и Время. И любопытно, что он сам говорит об этом напрямик, тогда как у других философов мы напрасно будем искать эксплицитные формулировки собственной позиции, вроде тех, которые я использовал в моей схеме. Гегель говорил об этом уже в Предисловии к «Феноменологии духа», где находим парадоксальное, уже приведенное мною высказывание: «Was die Zeit betrifft… so ist sie der daseiende Begriff selbst»; «Что касается Времени, то это само наличное [216] Понятие». И он дословно повторяет его в главе VIII.

Этой фразой отмечен чрезвычайно важный рубеж в истории философии. Оставляя в стороне Парменида — Спинозу, можно сказать, что эта история делится на два больших периода: от Платона до Канта и того, который начат Гегелем. И я уже сказал (разумеется, не имея возможности доказать это), что философы, не отождествляющие Понятие и Время, не могут осознать, что такое История, т. е. та жизнь человека, которой живет — как ему кажется — каждый из нас, свободный и исторический индивид.

Реформа Гегеля имела, стало быть, главной целью осознание факта Истории. В своем феноменологическом аспекте философия (или точнее, «Наука») Гегеля описывает существование Человека, осознающего себя живущим в Мире, в котором ему известно о том, что он — свободный и исторический индивид. В своей метафизической плоскости эта философия говорит нам о том, каким должен быть Мир, в котором Человек может осознавать себя таковым. Наконец, в плане онтологическом речь идет о том, чтобы посмотреть, каким должно быть само Бытие, чтобы мочь существовать в качестве такого Мира. И Гегель отвечает, что это возможно, только если реальное Понятие (т. е. Бытие, само себе раскрывшееся посредством наличной /эмпирически существующей/ Речи) есть Время.

Вся философия, или «Наука», Гегеля может, следовательно, быть сведена к одной уже приведенной фразе: «Время есть само понятие, которое налично есть», т. е. понятие, существующее в реальном Пространстве, или Мире.

Но разумеется, прочитав эту фразу, не узнаешь, что такое гегелевская философия; как не узнаешь, к примеру, что такое философия Канта, прочитав, что у него вечное Понятие соотносится со Временем. Нужно развернуть эти свернутые формулировки. Но полностью развернуть краткую формулу — это значит восстановить рассматриваемую философию в целом (исходя из предположения, что ее автор сам чего-то не напутал при экспликации своих сжатых формул).