Шрифт:
– А что они могут с ребенком сделать? – прошептала я, глядя на водяного.
– Кто-то его вырастит, как силу нечистую. А кто-то и сожрать может! – заметил водяной.
– Хобяка! – слышался голос водяного. Все мои познания о работе мельницы заключались в следующем. Я представила бедного пушистого труженника хлебо-булочного фронта, усиленно, словно в качалке до вздутых мышц и потных капель крутящего какой-то барабан.
Мельница словно вздохнула.
– Тут я!
– Ты что там делаешь? – спросила я, подозрительно.
– Ем! – произнес Хобяка, выползая из темноты. Во рту у него была косточка, которую он глодал. – Че случилось?
– Ты утащил ребенка? – спросил водяной по скрипы мельницы.
– Ну я? А что? – лениво спросил Хобяка, разгрызая кость.
Зря он это сказал!
Когда меня оттащил водяной от кашляющего Хобяки, я орала, что лично зажарю его и съем! В моих руках был целый клок черной шерсти.
– Да я кости куриные глодал! – прокашлялся Хобяка, предъявляя нам горсть перьев. – Вот! Кхе-кхе! Одно перо даже вылетело у него изо рта! Мне «цыпленка» послышалось!
– Значит, дело намного хуже! – произнес водяной, снова оттаскивая меня от вздрагивающего при моем приближении Хобяки. Тот кусок куриной кости, который я вытащила у него изо рта, разжав пасть, я с робкими, немного запоздавшими извинениями положила на пол. Неловко получилось!
Глава пятидесятая
– На каком основании нечисть вообще лапы к моему ребенку потянула! – простонала я, понимая, что порву на много маленьких гномиков того, кто посмел забрать мою дочь!
Главное, чтобы с Миленкой ничего не случилось!
Мы вошли в избу, которая казалась пустой и неуютной. Пустая колыбель висела на крюке потолка, напоминая о том, что когда-то в ней лежала маленькая девочка.
– Настя! – произнес водяной, покачнув ее рукой. – Ты – овца, Настя! Где хоть один оберег?! Где нож под матрасом?
Водяной нырнул рукой под матрасик.
– А зачем? – спросила я, не подозревая о таких тонкостях. Бе-е-е! – Миленка слишком маленькая, чтобы защищаться ножом!
– Где отцовский пояс? – пристал водяной. – Где он?
Он перерывал кровать рукой.
– Видимо, все еще на отце! – заметила я не очень уверенным голосом. – А его как? Срезать надо? С живого или нет? Я просто таких тонкостей не знаю! Но если надо, я срежу!
И закивала в знак того, что если надо, я готова к решительным действиям.
– Ненастьице мое, - мне на плечи легли большие руки. Водяной посмотрел мне в глаза. – Ты мне лучше скажи? Где полынь? Где рябинка?
– Мне домовой ничего не сказал! – произнесла я, понимая, что вокруг люльки целый редут матери строят. Тут и травы пучками, и нож, и пояса, и кучи оберегов. А я и не знала!
– Одичал, видимо, совсем, - вздохнул водяной. – Подзабыл. Растерял. Нельзя домового одного бросать, Насть…
– Я не брошу его! Одного не брошу! Я еще упыря с ним брошу! У двух нянек – дитя пропало! – бухтела я, понимая, что они не виноваты.
– Настя, мать должна защитить ребенка. И никто другой. Так, давай к банникам сходим! Если она там, то мы ее заберем… - произнес водяной. – Иди сюда! Ближе ко мне! Сейчас в баню пойдем! Где у тебя баня?
– Не знаю, - полушепотом произнесла я. И посмотрела на водяного честно- честно.
– Где ж ты моешься? – удивленно спросил водяной.
– В твоем пруду я моюсь! И вон в том уголке ноги мою! Над ушатом. Но чаще всего ушатаюсь за день так, что… - начала я описывать скудный быт.
Ужас осознания того, что я потеряла ребенка, только проникал в мое сознание. Второй раз… Я потеряла доченьку второй раз… Второй раз не досмотрела… Не доглядела…
Отчаянный взгляд упал на пустую колыбельку, а на глаза набежали слезы.
– Прошу тебя, - прошептала я, выдыхая горячий воздух рыданий. – Только бы нашлась!
– Ненастя! – тряхнули меня.
– А? – опомнилась я, выныривая из своего горя. – Да?
– Нет, когда я Настенька, Настасьюшка, Настена, мы, значит, не слышим! А стоит на тебя рявкнуть «Ненастя» так мы сразу все слышать начинаем! Иди ты в баню!
Когда красивый мужчина предлагает тебе сходить в баню, это можно трактовать двояко. В детстве один мой горшочный детсадовский друг рассказывал, как мама брала его в баню. Там было много голых красных тетей. После того, что он видел, мне сообщили, что жениться он не сможет. Даже по любви! И даже если у нее есть велосипед!