Наоборот, меня словно сила наполняла.

– Там не факт, что машина пройдет. А пешком…

– Справлюсь, - хмуро сказал Бекшеев.

– А Тихоня где?

– В город отправил. С матушкой. Тут ей больше делать нечего, а там… я попросил помощи. Свяжется с берегом.

Надо же.

– Непривычно. Но надо отдавать отчет в том, что ситуация выходит из-под контроля, - он почти не хромая прошел к машине. А ведь Яжинского. С чего бы это старик так расщедрился? Старенький грузовичок, собранный из всего, что под руку подвернулось, был покрыт толстым слоем грязи. Её, если и смывали, то исключительно дождем.

– Не боитесь? – я открыла дверь, поправив зеркало, прикрученное толстой проволокой. – Вдруг да это он?

– И? Даже если так, то… какой ему резон нападать на матушку? Да и не одни они отправились. Яжинский. И две его женщины.

Но не Отуля. В немилость впала?

– Матушка разрешила тело отдать. И я препятствий не вижу. Заключение есть…

– Что-то новое?

– Нет, - в кабину он забирался очень осторожно. – Все то же. Подтвердилось.

Я свистнула и указала псице её место. Грузовичок крытый, пусть даже в пологе дыры, но в кабине троим, чувствую, будет тесновато.

– Она жутко выглядит, - Бекшеев пристроил трость между ног. – Честно говоря, живьем и так близко их видеть не доводилось. И… я знаю, что это сложный процесс. Мне стоило вам запретить.

Ага, а я взяла и послушалась.

Даже фыркнула.

Вот как эту колымагу завести-то? Впрочем, против ожиданий, с места я все же тронулась. Да и в целом, кажется, все не так плохо, как кажется. Во всяком случае, если говорить о грузовике. Я прикинула путь. Нам надо к городу, но потом на север, к побережью. Сможем ли проехать? А вот тут так не скажешь. Дорога там была, еще более старая, чем та, которая у нас собственно старой именовалась. Но она уж не один десяток лет зарастала лесом. И подозреваю, что в конце концов все же заросла.

– Деньги мальчишке дал Барский, - Бекшеев заговорил первым. – И еще ключ. Как я подозреваю.

– Но в вещах ключа не нашли?

– Именно.

Говорил он громко, перекрикивая грохот мотора и дребезжание грузовика.

А я слушала.

Логично.

И складывается. Любовь… Сомовская дочка. Говорить о ней? В другой бы ситуации промолчала, но сейчас придется. Все одно опрашивать. Вдруг да знает, где Мишка на эти камушки наткнулся.

И цепочку.

– Цепочка ведь не серебряная? – перебила я Бекшеева.

– Нет. Платина. И альбит. Причем не напыление, а алхимический раствор. Это когда камень фактически пропитывает металл.

Я о таком только слышала.

– Такие цепочки делались для артефактов, хотя смысла в этом не сказать, чтобы много. Силу вот проводят, это да. Но сам процесс очень сложный. И не всякому под силу. Напыление проще, а эффект почти такой же.

– Почти?

– Напыление со временем стирается. Царапины опять же. Все это создает помехи контура. А вот если через раствор, то тут уже что хочешь делай… только если цепочку разорвать.

Что, собственно говоря, и случилось.

– Интересно, - я посмотрела в окно. На дорогу в город мы выбрались. А теперь осталось повернуть, причем поворот я едва не пропустила.

Мой рассказ много времени тоже не занял.

– Сходится… если так, - сказал Бекшеев.
– Допустим, Михаил наткнулся…

– На жилу? – грузовик подпрыгнул то ли на камне, то ли на коряжине, что нырнула под колеса. Проклятье, если я его сломаю, Яжинский меня живьем сожрет. А склон поднимался. Выше и выше. И вот под колесами захрустели камни. – Как такое возможно? Ведь… тут же исследовали все! Вдоль и поперек. И… даже если допустить, что кто-то один дал бы заключение, что, мол, камни все, хотя они не все… такое же возможно?

– И даже случалось.

– Вот… но остальные? И ведь не просто так люди там. Не случайные. А при чинах и… и главное, смысл? Если бы добыча продолжалась, местные бы точно знали. Сюда же долго всякие охотники шастали, все искали клады там…

– Пока не знаю. Но камни определенно были. И мальчик знал, где их найти. Но, вероятно, не знал, сколько они стоят. Или кому их продать…

– А вот Барский, - мысль я уловила. – Вполне мог бы предложить услуги. Наверняка обул по полной. Семьдесят рублей… не удивлюсь, если напугал, что это все незаконно, и забирал себе большую часть. А вот ключ – да… Мишка в городе, конечно, появлялся, но не так, чтобы часто. Оказию не подберешь. А сунься он в участок раз, другой, третий… может, и не наши, но всенепременно заинтересовались бы. И Яжинскому тоже донесли бы.

А тот живенько бы вытряхнул из Мишки душу, а заодно и все остальное.

Поэтому и таились.

– Поэтому он и пришел за Барским, - я почувствовала, что машину тряхнуло. И мы выбрались… в общем, дальше, похоже, пешком придется. Перед нами расстилалось сизое поле, кое-где припорошенное снегом. За зиму снега слежались, обрели серый грязный цвет. Сквозь дыры проглядывала нарядная зелень мхов. Слева и справа темными столпами поднимались сосны. – Тот, кто убил Мишку… видел их с Барским вместе? Догадался? Или понял? Или мало что… вдруг он решил, что Мишка – не случайный свидетель. Камни ведь дорого стоят?