Ошеломлённо покачала головой, с болью осознавая, что он сидел и терпел боль, пока я делала для него магическую карту, и ни выражением лица, ни взглядом не показал своего состояния.

– У меня ускоренная регенерация и сопротивляемость токсинам, – ощутив моё упавшее настроение, успокоил архимаг.

Сев ровно, недоверчиво посмотрела на него. Под спокойным мужским взглядом все сомнения как-то сами улетучились и я, в очередной раз подумав «ну какой же мужчина», неожиданно даже для себя спросила:

– Кто убил Ивору Грессей?

Мы не говорили об этом, но именно сейчас у меня было ощущение, что Ренар нашёл ответ на этот вопрос.

И я не ошиблась.

– Глава Лунного клана метаморфов, – ответ прозвучал спокойно, так спокойно, что от этого стало жутко до мурашек.

Но я не отодвинулась, я, наоборот, снова прижалась к Ренару. Он мгновенно осторожно обнял в ответ, и только тогда я едва слышно спросила:

– Он… выжил?

Ответа не последовало. А адептки Государственной магической академии отличаются повышенной сообразительностью, так что мне для понимания и молчания оказалось достаточно.

Жаль метаморфа не было совершенно, из-за него хорошая девочка погибла, но одного я не поняла:

– Зачем он это сделал?

И Ренар, вздохнув так, что приподнялась и опустилась его грудь и лежащая на ней я, устало ответил:

– Потому что первым осознал, что вознамерилась заполучить Альвхейда. И, как мог, попытался помешать.

То есть убить Ренара… ведь очевидно: именно его пожелала бывшая королева. Точнее, его силу. А, может быть, и всего его целиком, ведь давно ходят разговоры о том, что её величество неровно дышит к генералу королевской армии.

Да, верно Ренар сказал: она совершила ошибку, решив не убивать его. Ведь попытайся она просто устранить, нанеси она неожиданный удар, он не смог бы выжить, не с её силой и знаниями, а вышло, что Альвхейда поддалась эмоциям, переоценила себя и уверовала в собственное всемогущество. Руководствуйся она холодным расчётом, всё бы получилось.

Кстати говоря:

– Ты разве не хочешь допросить её? – спросила осторожно.

– Очень хочу, – честное и поцелуй в макушку, а дальше уже очень хитрое, – но назвать тебя своей женой я хочу куда сильнее.

Я не ответила, думая… да обо всём.

– У нас сделка, ты же помнишь? – решил напомнить архимаг.

Да, о таком сложно было забыть.

– Лия, – Ренар умело скрывал тревогу за наглостью, – забирать свои слова назад уже поздно. Или… конечно, я идиот.

Неожиданный вывод.

Заинтересованная, я вновь села прямо, просто так любимого было лучше видно, и направила на него вопросительный взгляд.

И услышала невероятное:

– Я не подумал, прости. Для меня важен результат, тебе же наверняка хочется насладиться свадебным процессом. Платье, гости, церемония… вот хорг!

Заметно опечаленный лорд Армейд устало откинулся на спинку сидения, устремив ничего не видящий взгляд в пространство перед собой.

И от его искренней грусти я как-то невольно улыбнулась. Просто очень забавно выглядело.

Но сказать я ничего не успела.

Бросив на меня задумчивый взгляд, Ренар вдруг обрадовал:

– Я всё понял.

И вспыхнувший портал поглотил нас раньше, чем я успела испугаться.

Но в сверкающих гранях я почему-то была одна, и перемещение неизвестно куда было долгим, затянувшись на несколько томительных минут.

А потом магия угасла и я оказалась в центре незнакомой гостиной в бежевых тонах, а передо мной стоял… букет. Невозможно огромный букет тёмно-красных, практически чёрных роз без упаковки.

Цветы вручили мне, я машинально тут же подхватила лишённые колючек стебельки и едва не упала от тяжести.

– Аделия Эвард, – торжественно начал сияющий от важности момента Ренар, удерживая в руке чёрную коробочку с кольцом – изящный ободок чёрного золота и красный бриллиант, – ты стала моей жизнью, моим дыханием, моим смыслом. Сделай меня самым счастливым мужчиной и ответь, согласна ли ты стать моей женой?

В моих глазах заблестели слёзы. Не смотря на то, что этот вопрос уже был вроде как решённым, потому что у нас же сделка… не смотря на то, что только что собирался попросту утащить меня в храм, Ренар Армейд оставил собственные желания и нетерпение и подумал обо мне. О том, чего бы хотелось мне. О том, что сделало бы мне приятно.

И это растрогало куда сильнее самого предложения, но и оно ошеломило и удивило, испугало и обрадовало, и…

И я, едва дыша от нахлынувших чувств, плача и впитывая сияние родных любимых глаз, выдохнула дрожащее: