– Ой, да ладно, – теперь уже скривилась, – там совести и до меня не было.

– Вынужден не согласиться, – меня мягко притянули ближе, хотя куда уж ближе, ладонь мага коснулась подбородка, лицо оказалось близко-близко к моему собственному и кожу опалило коварным, – с твоим появлением моя совесть зашевелилась, как подверженное влиянию умертвие… никогда не думала пойти в некроманты, суровая моя?

Не думала, естественно, живые мертвецы по моему скромному мнению являлись гадостью абсолютнейшей, но исключительно из-за пробудившейся вредности я не менее коварно прошептала:

– Мм, только я и армия восставших, жаждущих горячей крови и свежей плоти монстров…

Взгляд архимага стремительно потемнел и потяжелел, а мне было сказано ледяное:

– Никакой некромантии.

Я рассмеялась, примерно такой реакции и ожидая и очень порадовавшись, что ожидания оправдались.

Лорд Армейд нахмурился, но тут же осознал, что его только что нагло обманули, и… решился на месть!

– Неа-ха-ха! – попыталась остановить я и не успела, громко рассмеявшись, когда ловкие пальцы забегали по моим рёбрам.

Ноги предательски подогнулись, и отбить бы мне колени об пол, но Ренар удержал и на пол мягко опустил, продолжая при этом безжалостно щекотать!

Я хохотала, извивалась и отбивалась, как могла. Смеющийся архимаг уворачивался от всех ударов, но остановился лишь тогда, когда мой смех превратился в обессиленный хриплый стон.

И вот сидим мы себе, Ренар на полу, я – у него на ручках, заботливо этими ручками обнимаемая и на его крепкой груди фактически лежащая, а лорд Армейд так нежно мои волосы поцеловал и с теплом и лаской сказал:

– Выходи за меня, Лия.

– Куда выходить? – не сообразила я, пытаясь отдышаться и улыбаясь так, что щёки сводило.

И так хорошо, но счастье это с горьким привкусом было.

Улыбка моя медленно увяла, а тепло на душе тревогой сменилось, как порывом ветра сметённое. За несколько секунд всего, и так тяжело стало, что слёзы глаза защипали.

Но тут голос Ренара вновь прозвучал.

– Замуж. Выходи за меня замуж, родная.

И кто-то перестал дышать… потому что лишь убедился в том, что стянувшая грудь стальным обручем тревога не безосновательной была.

Ренар собирался идти на смерть.

Осознал, сколь серьёзна опасность, но всё равно вместо того, чтобы отступить и не рисковать, лишь постелил перинку… чтобы мне, оглушённой его смертью, не так больно падать с небес было!

Удивительно, как хорошо можно узнать человека за столь короткий срок.

Откровенно разозлившись, я ответила то единственное, что мне в этой ситуации оставалось:

– Нет.

Тишина. Абсолютная, недоверчивая, но уже через секунду ставшая угрожающей. А я поняла, что Ренар всё это время тоже не дышал, и сейчас стиснул меня руками сильнее и прорычал гневное:

– Нет?!

Я не убоялась ни его рычания, ни рук, которые без труда могли мне шею свернуть, а сейчас, кажется, даже очень этого хотели.

– Нет! – повторила гордое, упрямое и непримиримое.

Секунду не происходило ничего.

А уже в следующую меня с бесконечной осторожностью и бережностью подхватили и лорд Армейд, не замечая тяжести, легко поднялся на ноги.

Мне не стало страшно и теперь. Вскинув голову, с вызовом посмотрела в пылающие яростью потемневшие глаза архимага, даже не обратив внимания на то, что с положения у него на руках вся моя грозность внушения не делала.

– Лия, – гневно прошипел он так нежно-нежно, с любовью, – я тебя убью.

Я не испугалась и сейчас!

– Ренар, – улыбнулась, не смотря на то, что от злости зубы сводило, и с той же лаской отозвалась, – ты сначала сделай так, чтобы тебя самого не убили. И вот когда не останется в мире желающих на твоей могилке сплясать, тогда уже и приходи со всеми своими предложениями! Потому что сейчас я едва сдерживаюсь, чтобы не предложить тебе самому выйти куда-нибудь, к хорговой матери, например!

В какой момент на крик сорвалась, я и сама не поняла, но кричала знатно, всю злость и страх выплёскивая.

И вот выплеснуть выплеснула, да тут архимаг, до этого меня внимательно с прищуром слушающий, взял и улыбнулся. Улыбнулся! Смешно ему! Я от страха и переживаний выть хочу, а он лыбится!

И кто-то распсиховался окончательно.

– Так, немедленно поставь меня на пол, а потом… наклонись, гад бесстыжий, ибо я тебя по голове твоей наглой бить буду!

Послушались ли меня? Да три раза!