Ступенька. Еще. И еще.

Ну вот, я же так близко к тому, чтобы скрыться. И тут мое ухо выхватывает множественное приветствие, но самое страшное, что среди этого потока я с легкостью различаю один низкий баритон.

—Светлана Рустамовна, добрый вечер.

Внутри все резко обрывается, и я уже разворачиваюсь, чтобы столкнуться с владельцем такого прекрасного голоса, хотя со мной поздоровались еще трое, помимо него. Сердце замедляется и вновь несется куда-то вперед, мне кажется, что на моем лице разливается сразу несколько баночек с яркой краской. Мои эмоции скрывать не получается. От этого злюсь и краснею еще больше.

—Добрый…— отвечаю скупо и резко отвожу взгляд. Но тело продолжает гореть даже тогда, когда я захожу внутрь, поднимаюсь в свою комнату и закрываю дверь, дыша при этом так, словно пробежала стометровку под палящим солнцем.

ЖЕНЯ

По звонку захожу в дом, затем и в кабинет к боссу. Я ему не завидую, потому что случись подобное с моей дочкой — меня бы расплющило, и я, вероятнее всего, начал бы жестить. Рустам по молодости тоже жестил, характер показывал, но с возрастом немного успокоился. Думаю, все дело в жене. На Беловых удивительным образом влияют правильные женщины. Где только они умудрились их отыскать? И почему не всем везет так же?

—Садись, — указывает босс, а следом отворачивается к окну и кому-то неплохо задвигает на русском матерном.

В дверь робко стучат, и мне не надо поворачиваться, чтобы рассмотреть входящую. Я первым делом вдыхаю воздух, где уже ощущаются отголоски неповторимого аромата. Приходится отключить органы чувств.

Она заходит, и лицо Белова проясняется. Его реакция на дочь всегда однозначна — он рад ее видеть, счастлив слушать, и перманентно волнуется при любой проблеме, хоть как-то относящейся к девчонке. Даже если проблема цепляет по касательной.

—Все потом, я все сказал. Обсуждать это не собираюсь. Сходи к мэру и спроси сам, раз тупой.

Телефон босса летит на стол, а Света робко садится на мягкий стул рядом со мной. Напряжена и взволнована. Это я четко прочитал еще на крыльце, когда она дернулась будто бы от удара на простое приветствие. Утомленный вид всегда до того приветливой и радостной девушки заставляет меня испытывать нехилую злость. Света точно плохо спит, а еще постоянно ждет чего-то неожиданного, если судить по ее натянутой струной фигуре. На последнюю мне лучше не смотреть. Вот только как? Глаза все равно уплывают вниз. На губы, по подбородку к аккуратной груди и виражируют к бедрам.

В штанах становится ощутимо теснее, и я смотрю ровно перед собой, складывая руки замком на животе.

—Малыш, все нормально?

—Да, пап, все хорошо, — неживой голос все равно льется мне в уши как сладкий мед.

Белов внимательно рассматривает дочь и коротко кивает, после чего садится за стол и тяжело выдыхает.

—Значит так, Света, я тебе уже говорил, что Женя будет тебя охранять. Ты у меня умница, лишних проблем создавать не будешь. Прими это как данность. В универе, в магазине, на улице — везде. Это может как отпугнуть ублюдка, так и наоборот заставить действовать активнее. Но отпускать тебя саму хоть куда-нибудь я не смогу.

—Я понимаю, пап, мне так будет спокойнее.

—И мне. Насчет квартиры…я бы не хотел, чтобы ты там оставалась без крайней на то нужды. Здесь крепость, где и муха не проскочит.

—Конечно, пап.

—Любые походы куда-либо согласовываешь со мной и с Женей. Все, что приходит на твое имя, ты не вскрываешь, не трогаешь, а сразу сообщаешь мне и Жене. Это понятно?

Света кивает. Боковым зрением замечаю, как слегка дергается ее рука. Не бойся же, ну…

—Мы уже работаем, я лично натяну его очко на глобус, — сжав челюсть, Рус устремляет полный отчаянной злобы взгляд в стену ровно за мной.

—Я могу идти?

—Да, ты еще раз детально расскажи Жене, может я что-то упустил, но главные инструкции у него есть. Женя, я на тебя рассчитываю.

Я коротко киваю и встаю, Света тоже резво подскакивает, но подходит к отцу, легонько чмокает его в щеку, а он перехватывает ее ладошку и прижимает к лицу.

В следующий раз мы сталкиваемся в коридоре, когда я собираюсь в гостевой дом для охраны. Мявшись и держа в руках телефон, она не сразу меня замечает, зато я замечаю искусанные в кровь губы, наверняка саднящие при каждом прикосновении.

С трудом сворачивая в нужном направлении, я слышу вежливое и какое-то надрывное:

—Женя, можно вас на минутку? — запинающимся голосом бросает мне Света, и от одного обращения я ощущаю прилив крови совсем не туда, куда надо. Приходится поворачиваться и видеть все без единой помехи: бледную полупрозрачную кожу, широкий размах темных ресниц, что обрамляют огромные влажноватые глаза. Взгляд олененка, брошенного одного в лесу.

Света поднимает на меня свои колдовские глаза и опускает сразу, будто бы жадничает, чтобы я рассмотрел больше положенного.