Первая история вышла так себе, но я не дал ему расслабиться и просто вынудил взяться за вторую. Эта пошла легче - Эрнан наконец-то избавился от сковывающей его стеснительности и начал получать удовольствие от происходящего.

Сначала мы сыграли в "Пиратов южного фьорда", затем в "Разбойников пустоши", а потом добрались до романчика "Спасение изманской принцессы". Боги-творцы - я еще никогда не смеялся так часто и так долго. Эрнан даром что дворянский сын, а в образы входил быстро. Подражая моему примеру, он озвучивал героев разными голосами, а когда пришлось показывать женщину... Я не мог поверить, что выражение "Надорвать живот от смеха" может иметь подлинное воплощение. Мы с графенком едва держались на ногах, чтобы не свалиться на пол. Даже суровый Раен, как мне показалось, пару раз улыбнулся самым краешком губ. И куда исчез знакомый мне напыщенный дворянчик? Его место быстро занял обычный, хоть и несколько манерный паренек.

Это был один из запоминающихся дней. Мы с Эрнаном играли, кричали, махались "мечом" и пели до самого вечера. Изрядно умаявшись, мы сели отдохнуть прямо на ковер.

– Лайм, знаешь, ты не похож на обычного заключенного, - заявил он решительно, когда дыхание пришло в норму.

– Да?
– удивленно вскинул брови я.

– Ты умеешь говорить. Хорошо говорить, складно. Не как простолюдин, - смущенно стал пояснять он.
– У тебя есть манеры, и ты умеешь себя вести... достойно. Ты обучен грамоте, но ты не просто умеешь читать - ты знаешь истории из книг. Дорогих книг. И ты далеко не глуп - по крайней мере, мне так кажется. Выходит, ты не простолюдин и даже не ремесленник. Кто ты, Лайм?
– закончил он и пристально взглянул на меня.

Отлично! Настало время перейти в новый период наших отношений.

– Я тоже родился в богатой семье, сударь. У меня были няня, гувернантка, учителя. Бархатные камзолы и туфли с пряжками. Позолоченные игрушки и серебряная посуда. Вот откуда это... все, - я сделал руками круговое движение, словно собирался обнять нечто невидимое и неосязаемое.

Мысль о том, что сын благородных может сидеть в тюрьме, шокировала (если не сказать больше) парня.

– Но как такое могло случиться с человеком благородных кровей?
– удивленно вопросил Эрнан.
– Как ты стал вором?

Я в нескольких предложениях обрисовал ему свою печальную историю. Про отсутствие отца, про проворовавшегося управляющего. О заболевшей матери и о потерявшем терпение брате. О бегстве, о караване и, в конце концов, о соблазнах воровской жизни, пленивших мою неокрепшую душу.

Романтически настроенный юноша настолько проникся этой душещипательной историей что, когда в его покои принесли ужин, он предложил разделить с ним трапезу.

– Лайм, я... это... садись рядом со мной, поешь, - несколько смущенно произнес он, отчего-то заливаясь краской.

– Сударь... таким, как я, не пристало есть за одним столом с дворянами, - скромно заметил я.

– Но ведь бывают же благородные разбойники?
– простодушно ответило "дитя книжных романов".
– А ты такой. Хотя по делам ты вор, но по крови ты благородный. К тому же ты хороший человек. Раз так, то почему бы тебе не сидеть за моим столом?

Я, внутренне усмехаясь, с благодарностью согласился.

– Что ж, я премного благодарен вам, сударь, - отозвался я, ожидая, когда юноша разрежет дивно пахнущую индейку и положит кусок дымящегося белого мяса в мое блюдо. Дождавшись, пока Эрнан наложит полные тарелки (после устроенных спектаклей аппетит был просто звериный), я разлил вино и предложил ему произнести тост.

– За нас, за благородных, - торжественно провозгласил собеседник. Я поддержал его.

Потом мы еще немного поговорили. О жизни, об усадьбе, о девушках, об этикете. Но теперь юный граф говорил со мной не как с пленником, а как с равным. Даже Раен, и тот проникся настроением своего хозяина, и в этот раз не выволок меня, а вежливо попросил пройти в свои покои, поскольку "уже настал поздний час".

Напоследок меня ожидал еще один сюрприз.

– Знаешь, а бери-ка ты мою рубашку себе. Насовсем, - сделал широкий жест Эрнан.

– Спасибо... сударь, - только и смог ответить я, вставая из-за стола.

Странно, но его поступок тронул меня. Казалось бы - подумаешь, какая-то рубашка. Пропади половина его гардероба - он бы не заметил. Но с другой стороны - этот парниша вряд ли кому дарил подарки. Все больше брал - статус обязывал. А тут раз - и на тебе.

Лежа в своей уютной постельке, я все никак не мог выбросить с головы мысли о сегодняшнем дне и о юном Эрнане.