— Как?

— Вопрос за вопрос. Кто не сможет ответить на вопрос, тот проиграл.

— Почему ты в школьной столовой не ешь котлеты?

— Я в принципе не ем мяса.

— Оу! И давно ты так?

— С того самого момента…, - тут я оступилась. Не хотела говорить ему про маму. На самом деле, есть вещи которые я не с кем не обсуждала. И с Джексоном не готова об этом говорить. Но это был второй вопрос, поэтому шанс ускользнуть от ответа у меня был.

— Хорошо, твоя очередь.

До сегодняшней встречи столько вопросов крутилось в моей голове, а теперь я не знала о чем спросить.

— Ладно… Почему ты прогулял школу?

— У меня уважительная причина.

— Какая?

— Это второй вопрос.

— Ты не ответил на первый.

— Ответил. Почему ты просишь остановить тебе возле сорок шестого дома? Если ты живешь в сорок восьмом?

— Просто так получилось.

Он начал сильнее меня раскачивать.

— Это не ответ.

— Почему ты не любишь подарки, которые делает твоя мама?

— Потому что отец женился второй раз. Ты делала когда-нибудь солнышко?

— Солнышко?

Качеля раскачивались ещё сильнее, я вцепилась в железные прутья.

Солнышко… солнышко… Джексон! Я каталась на мотоцикле, каталась на коньках и больше всего на свете не хочу делать никакое солнышко.

Он резко остановил качелю, я продолжала тяжело дышать, сердце учащенно билось в груди лишь от одной мысли, что мне придется сделать солнышко на качелях.

— Лан погнали на репетицию. Лно и Дэн уже в пути. В конце месяца играем в Альбионе. Так что ты нам целая и невредимая нужна.

— Ага… Нужна.

— На счёт репетиции, отец в больницу попал. Мне нужно было съездить к нему, — сказал он и открыл передо мной двери Паруса.

Лео и Дэн появились через двадцать минут после его звонка.

— Репетиция не отменяется! Отменяется контроша по физике! — сказал Лео и сильнее рванул по струнам гитары.

Вчера мне целую ночь снилась мама. Не знаю почему, я почти перестала думать о ней и все мои мысли заполнял предстоящий концерт в Альбионе. Если честно очень волнуюсь. Сцена, зрители. Совершенно незнакомые люди будут слушать и смотреть. Я разговаривала об этом с Джексоном, точнее до поздней ночи мы с ним переписывались в мессенджере. Но похоже у него легкий подход ко всему. Он ответил мне, что первый раз всегда страшно. Его кот тоже сначала боялся робота-пылесоса, но ничего потом втянулся. В ответ я отослала ему кучу позитивных смайлов и сказала, что эту шутку уже где-то слышала. И снова его простой ответ: «Все давно придумано до нас».

Наутро, когда я сидела на кухне и пила чай с барбарисом, отец почесав затылок подошел к столу и открыл крышку кастрюли, заглянул в пустующую посуду, а потом перевел взгляд на меня. Такой очень сердитый взгляд:

— А где борщ? Постный борщ?

— Пап… Тут такое дело, мы вчера задержались. Долго занимались, потом уроки. По физике контрольная, надо готовиться.

Отец громко хлопнул крышкой по эмалированной посуде. Раздался звон в ушах. Как ударяет по тарелкам крэш Дэн. Этот звук больше напоминал всплеск в воде, который быстро затухал и снова барабанной дробью сотрясал ушные перепонки.

— Ну хоть супа с фрикадельками я дождусь? — спросил он, изогнув брови.

— Да, папочка, — я улыбнулась ему и послала воздушный поцелуй.

На самом деле мой отец военный, хоть и в запасе. Но как оказывается в армии учат всему. Готовить, убирать стирать, шить, гладить. Поэтому мой папа умел все. Он сам штопал носки, гладил форму, мыл полы без помощи швабры, готовил вкусную жареную картошку. Я всегда хотела ему в чем-то помочь, к примеру, как с приготовлением борща, но похоже у меня вечная нехватка во времени.

Теперь на уроки у меня оставалось все меньше времени, я боялась, что буду отставать и занималась, когда можно было сделать перерыв.

— Ты смотрела новый фильм с Милош? — спросила Катя, когда я зашла в класс. Первой у нас была химия. Я достала тетради для лабораторных работ.

— Нет.

— Обязательно посмотрим, фильм отпад!

— Хорошо, как будет время…

— Так ты все же играешь в группе Джексона?

— Да, играю, — не могла сдержать улыбки.

Прозвенел звонок. Я обернулась, на задней парте сидел Джексон, он подмигнул мне и я смутилась еще больше. Щеки запылали огнем, мгновенное превращаясь в цвет вареной свеклы.

Отвернулась. Уроки. Только уроки.

После того, как я рассказала Кате, что буду играть в Альбионе, эта новость разлетелась, как свежий хлеб с конвейера. Моя бабуля работала на хлебозаводе, мастером цеха и мне иногда приходилось бывать у нее на работе. Через прозрачные стекла бабушкиного кабинета, где папок с бумагами больше, чем свободного пространства я видела, как женщины в белых халатах и в специальных шапочках на голове снимали с конвейера еще горячий, с поджаренной корочкой ароматный хлеб. Сотни буханок, а может даже больше… Их руки в перчатках настолько ловко работали, проследить эту процедуру было сложно. Но в моем случае ловко работал язык моих одноклассников.