Я бросила вопрошающий взгляд на Флоренса, и тот кивнул на пышную полупрозрачную занавеску, в дальней части комнаты. Решив, что моя беседа с Лиэром должна проходить с глазу на глаз, сделала прислужнику знак удалиться и молча прошествовала в указанном направлении.

От волнения и стыда, мое сердце грохотало как сумасшедшее. Только сейчас до меня дошла вся двусмысленность моего положения.

Что после всего происшедшего думает обо мне Лиэр? Знает ли, что это не я, а Нигатар спала с ним прошлой ночью? И не решит ли что я явилась за продолжением?

Двуликий, сменивший титул ахайда на должность наложника, нашелся на подушках у окна. Сидя спиной ко мне, барс смотрел в увитый зеленью проем распахнутого окна, и в его неподвижности сквозила тоска.

Я огляделась. Роскошная комната из-за обилия шелка и мягких ковров напоминала шкатулку. Только ее обитатель был похож не на бриллиант, а скорее на холодный, хищный меч, рукой судьбы помещенный туда, где ему было совсем не место.

Барс был облачен в свободные штаны, украшенные широким поясом с затейливой вышивкой и серебряными подвесками. Аккуратно расчесанные волосы наложника не до конца высохшие после купания, рассыпаны по спине.

Кот усердно делал вид, что наблюдает как ветер, играет верхушками деревьев, растущих в саду, но я знала: он слышит меня, а запах учуял еще в тот момент, когда я вошла.

Не представляя, как начать разговор, я сделала робкий шаг вперед и почувствовала напряжение, исходящее от оборотня.

Одним плавным движением двуликий поднялся и повернулся ко мне. Хищник. В каждом своем движении, взгляде, вздохе, повороте головы…

– Моя лассара, – барс согнулся в низком поклоне.

– Встань Лиэр. Дай посмотреть на тебя – произнесла я.

Барс послушно распрямился и застыл, словно статуя, кажется, даже не дыша.

Я подошла ближе и отбросила волосы со скульптурного торса, чтобы убедиться, что кот невредим. Обошла вокруг, чтобы тем же манером осмотреть спину. Сначала я хотела просто спросить Лиэра, исцелился ли он. Но изменила планы, когда поняла: барс вполне может соврать, ради сохранения остатков гордости.

На коже двуликого не было ни единого следа от плети. Я изумленно провела ладонью меж лопаток кота и выдохнула:

– Кажется, ты действительно цел!

– Благодаря моей эйне – произнес барс, делая новую попытку поклониться.

– Прекрати! – я ухватила его за плечо, но тут же отдернула руку, потому что от одного прикосновения к гладкой коже, под которой ощущались мощные мышцы, по моему телу будто бы прошел электрический разряд.

Ответом мне стал напряженный, изучающий взгляд. Кот явно размышлял, кто сейчас управляет этим телом. Наконец, придя к какому-то выводу, Лиэр церемонно произнес:

– Я рад, что моя лассара в полном здравии.

Повисла неловкая пауза. Настала моя очередь любоваться садом.

Я отошла к окну, спиной ощущая взгляд наложника. Хотелось провалиться сквозь землю, при мысли, что сейчас Лиэр вспоминает, что происходило между нами в постели. Я и сама не могла не думать об этом, чувствуя, как внизу живота сворачивается тугой горячий узел.

Не может быть. Та химия, что была между нами до соититя вовсе не моя. Это все Нигатар! Но ведь сейчас древняя кошка заперта и не может влиять на мои эмоции?

Прислушиваясь к себе, я чувствами потянулась к той темнице, где Солер запер древнюю повелительницу. Стены неприступны и пленница на месте. Тогда почему я ощущаю желание?

В смятении я стояла, не смея обернуться к Лиэру, боясь увидеть в его глазах понимание, какого рода трудности я испытываю.

В памяти прозвучали слова клановой целительницы “сегодня ночью она воспользовалась именно твоим желанием, чтобы воплотить задуманное”.

Неужели это правда? Получается, Лиэр нравился и мне тоже?

Я вспомнила нашу первую встречу, детально воссоздавая все чувства. Я любовалась двуликим, но скорее как произведением искусства, а до того, как он спас мне жизнь еще и боялась.

Передо мной встала сцена на постоялом дворе, когда Лиэр предложил мне себя, и я отказалась. Кошка тогда еще спала. Неужели то тягучее сладостное томление, при мысли о том, что могло бы произойти между нами, было действительно моим?

В памяти один за другим пронеслись десятки случаев, когда я тайком задерживала взгляд на оборотне и тут же отводила прочь.

В родном мире я привыкла хранить втайне свои чувства и симпатии. Но здесь, в Эритее, я могу выбирать. Велик соблазн протянуть руку к этому совершенному телу и взять то, что принадлежит мне по праву госпожи. Но пусть в этом мире никто не станет думать о желаниях раба, я все же не могу относиться к мужчине как к вещи.