«Закрой!» — еще раз потребовала Зоя.

Босой встал так, чтобы худенькое тело девчонки полностью скрылось за его угловатой фигурой.

Зоя уверенно сунула руку в одну из каменных складок.

— Где-то здесь. Вот тут. Да где же? Черт. Вот! Нет.

Она разочарованно обошла кругом валун, а потом еще раз.

— Должно же быть здесь!

— Что ты ищешь?

— Не могу пока сказать. Я не уверена. Но я уже видела такое место.

— Какое? Какое такое место?!

Девчонка молча отмахнулась, обшарила еще несколько складок и даже попыталась подкопать под валун.

Босой чувствовал себя дураком, особенно когда приходилось хоть вслед за Зоей и прикрывать ее зачем-то от копающих могилы Сынов.

— Может я помогу?

— Ну чем ты поможешь?! — в отчаянии махнула рукой Зоя. — Ты себя видел?

— Что во мне не так?

— Ты видел свои руки?

— Что не так с моими руками?

Зоя раздраженно схватила его за кисть и попыталась засунуть ее в отверстие, что исследовала самым первым. Рука и впрямь застряла в самом начале.

— Бесполезное и бессмысленное ты существо, — разочарованно протянула девчонка, — сам как валун, только от дела отвлекаешь.

Босой сунулся в трещину еще раз.

— Да куда тебе! — не отставала девчонка. — Освобождай место. Дай я снова попробую.

И тут часть камня сдвинулась. Как будто гигантская чешуйка сместилась относительно другой. Щель расширилась, пропуская руку.

— Ищи! Нашел? Тащи! Нет? Ищи! — Зоя только что не захлопала в ладоши, но вовремя вспомнила о конспирации и спряталась за валуном.

— Что искать-то?!

— Ты поймешь. Это здорово, что ты достанешь его сам. Ты поймешь. Это невозможно пропустить.

И Босой нашел. В холоде камня прятался теплый шарик, такой же шершавый и складчатый, как и валун, в котором он прятался.

— Чего ты ждешь?! Тащи!

Босой вытащил. Обычный серый камешек, он даже не был идеально круглым, скорее шарообразным или даже слегка овальным. И теплым.

— Суй! Суй его за пазуху! Суй скорее! И никому не показывай! Все! Пошли! Пошли скорее отсюда!

Сыны уж закончили копку. Возле готовых могил встали по четыре человека, пропустили под гробами веревки, опускать. Кремнев вышел вперед, произнести прощальные слова.

— Скажи хоть, что это? Откуда ты знала, что мы это там найдем?

— Да я же говорю, я такое уже видела. Такую статую. Такие надписи и такую иву. И я видела… Это выглядело по-другому, но я сразу поняла, что это оно. Неужели ты не заметил? Да посмотри же еще раз!

Босой оглянулся. Валун все также возвышался над площадкой. Обычный камень, как и все остальные. Разве что необычной формы, особенно если знать, с какой стороны посмотреть. Как будто на землю опустилось какое-то большое грузное существо, смертельно уставшее.

— Мы мне было проще, — сжалилась Зоя, — мама Ласки тоже превратилась в камень, но внешне осталась кошкой. А твой… Я даже не знаю, кем он вырастет, но точно станет огромным неуклюжим здоровяком. Прямо как ты сам.

Большую часть новобранцев приводили Изгои, но были и такие, что приходили сами, поверив слухам о таинственном отряде, что уже тридцать лет убивает гррахов. Кремнев брал не всех, но встречал и проверял каждого пришедшего лично.

С удовольствием в отряд принимали молодых охотников и видавших виды наемников, разочаровавшихся в кочевой жизни без родины и цели. Без вопросов брали мужчин, потерявших из-за гррахов семью или друзей, даже если у кандидатов не имелось необходимых навыков и подготовки.

И все же не редко бывало и такое, что приходившим отказывали. Слишком часто люди не понимали, что впереди их ждут десятки лет беспросветной однообразной службы и постоянные рейды на борьбу с чудищами, которых обычный человек не сможет представить себе даже в страшных снах.

Пришедшие с фермы Куян и Буре оказались коренастыми, невысокими охотниками с кривоватыми ногами, как будто только что слезшими с коня. На лошадях люди давно уже не ездили, но осталась генетическая дань тем векам, что их предки и вправду неделями не спешивались. Они стояли перед Кремневым в грубых льняных рубахах и жарких кожаных чехлах с нашитыми стальными пластинами. Только ботинки у них были родом из прошлого, видимо, с одного из уцелевших военных складов.

У Босого сердце сжалось, когда он представил, как ценили эти двое свои ботинки, каким считали богатством. Отдали, поди, за них месячный заработок, а то и два. Гордились, поди. Придем, мол, в Гранитный не с пустыми руками, покажем, мол, каковы.

Ботинки придется выбросить. Не сохранить, потому что Кремнев терпеть не мог никому не нужный хлам, и не продать, потому что Сынам Гранитного не нужны были деньги, а именно выбросить, как и всю свою прежнюю жизнь.

— Стандартный испытательный срок для новичков — пятнадцать дней, — Кремнев говорил строго, по-деловому, но в глазах его плескалась нежность, какую отец испытывает при виде взрослого заматеревшего сына, — за это время будущий солдат должен продемонстрировать имеющиеся боевые навыки или готовность к их освоению в будущем.