— Что за полгода? — прерывает смех мамы любопытный голос брата. Мирон в привычной классике заходит в столовую с таким же букетом красных роз. Усмехаюсь. Хоть и не родные, но порой мыслим одинаково. И он, заметив такой же букет на столе, стреляет в меня взглядом. — Меня опередили.

— Да мы тут так, общаемся, — женщина, засияв, как звезда на небе в ночи, кидается на шею сына, обнимает. — Спасибо, роднулечка, что пришёл.

Принимает букет. И пока брат и отец обмениваются рукопожатием, встаю из-за стола, направляясь к Мирону. Не соскучился, ещё б сто лет не видел, но надо.

— А ты что, один? — спрашивает отец, смотря ему за спину. Мы быстро обнимаемся, хлопаем друг друга по спине. Сам очень хочу поинтересоваться на эту тему. И брат, улыбнувшись, отлипает от меня и довольно проговаривает:

— Не один. Она жутко стеснительная.

Она. Девушка!

Капец. Конец года решил нас знатно удивить.

— Солнышко, ты где?

«Солнышко»…

Это обращение бьёт под дых. Да кто там такая, что брат к ней так обращается?!

Мирон вытягивает руку, чтобы обнять спутницу. Она, судя по цокоту её каблуков, подходит всё ближе и ближе. В дверном проёме, похожем на арку, появляется девушка, от которой сердце падает вниз, а дыхание пропадает, будто на секунду я умер от увиденного.

Так и есть. Органы перестают работать все до единого. Даже мозг отказывается воспринимать голубоглазую блондинку с любимым телом, облачённым в белое атласное платье на тонких лямках.

Я моргаю несколько раз, завидев скромную смущённую улыбку.

Показалось?

Я свихнулся, раз вижу в этой девушке Ульяну?

Мою маленькую, хрупкую Ульяну, которая достаёт Бодрову максимум до плеча. Как и мне. Даже на невысоких каблуках.

— Здравствуйте, — от нежного и ласкового голоса тело цепенеет. Рука непроизвольно тянется к её талии, чтобы обвить и приблизить к себе. Забрать. Спрятать. Не дать Мирону и дальше обнимать её. Положил ладонь ей на спину, чуть ниже лопаток.

Рука моментально при одной этой мысли плетью падает вдоль тела.

Они… знают?

Брат обнимает её не как девушку. Это немного успокаивает, но в то же время поднимает шквал ярости, растерянности и недоумения. Бешеный коктейль, от которого мутит, а голова кружится.

Что она здесь делает? Разве она не должна быть дома?

Почему стоит здесь, рядом с моим братом?

Ответ у меня только один. Но я не озвучиваю его, застопорившись и залипнув на милой улыбке на смазливом личике.

Какая она красивая… Её вечно чуть волнистые светлые волосы крупными локонами спадают по груди. А платье это… Белое, невинное, жутко ей подходящее.

Чёрт, если бы я мог, сейчас бы обнял её и поцеловал.

Сдерживаю этот порыв.

— Здравствуйте-здравствуйте, — проговаривает отец. — Как зовут твою спутницу, Мирон?

— Ульяна, — она представляется сама, протягивая свою хилую аккуратную ладошку.

— Приятно познакомиться, — мама, растерянная, тоже отвечает на рукопожатие. — Меня зовут Анна Анатольевна. В будущем, возможно, будете называть меня мамой…

Говорит это, а сама не верит.

Блять, голова пухнет, и я не представляю, что делать, как реагировать. Схватить её и молча увести отсюда? Или продолжить весь этот фарс, делая вид, что ничего между нами нет?

Мирон наверняка уже всё знает. И рассказал ей.

Рассказал?

И что она теперь думает? Ведь считает, что мы братья. Он ведь уточнил, что не родные?

Блять, заварил же кашу. Надо было сразу изъясниться, а не бегать и скрывать всё.

— Нет, мам, — усмехнувшись, говорит Мирон. — Она уже может смело называть тебя бабушкой. Ульяна – моя дочь.

В комнате воцаряется тишина. Я отчётливо слышу своё сердце, которое вырывается из груди и вот-вот её прорвёт. Шум в ушах, свист.

Всё должно было идти не так. Я планировал всё совсем по-другому. И знакомство их… Было не таким!

А теперь…

— Ух ты, — папа первый отмирает. — Неожиданно.

Сверлю Ульяну взглядом. Она делает вид, что меня здесь нет.

Цирк. Грёбаный цирк.

— Мирон, — кидаю брату, привлекая его внимание. — Поговорим? Наедине.

Глава 60

— У меня нет секретов от семьи, Булат.

Сукин сын. Никогда не думал, что брат у меня такой противный. А ещё интриган и двуличный.

— Говори здесь. Или тебе есть что скрывать?

— Нет, — цежу сквозь зубы и бросаю взгляд на свою малышку. То ли у неё амнезия, то ли она специально сроит из себя ангела рядом со мной и делает вид, что не знает меня. — Хорошо. Позже. Присядем? Кажется, вы шокировали маму.

Беру родительницу за ладонь и, не сводя пристального взгляда с этих двоих, сажаю женщину за стол.