Шрифт:
— Джентльмены, позвольте заметить, думаю, нынешняя война станет последней в истории знакомого нам типа.
— Поясните, мистер Джадсон?
— Я видел одно сражение, в котором число убитых русских превысило число погибших на двенадцати величайших полях сражений нашей Гражданской войны. Будущие войны окажутся настолько дорогостоящими, что даже победители не смогут оправдать их ведение. Нужно быть готовым к войне, но стремиться к разоружению, потому что следующие войны будут нечеловечески ужасны.
Знал бы этот американец, насколько он прав.
Делаю придурковато-многозначительное лицо, подпуская в голос большую толику опьянения, чем на самом деле:
— Господа, возможно, командующий Куропаткин просто ждёт возможности дать противнику генеральное сражение и им одним покончить с дальнейшей войной. Хотя, кто я такой, чтобы судить о замыслах командования? Всего лишь скромный командир эскадрона.
Из-под полуприкрытых век перехватываю внимательный взгляд Черчилля.
— Я не стал бы прогнозировать действия России. Это загадка, завернутая в тайну и помещенная внутрь головоломки. Но, возможно, есть ключ. Этот ключ — русские национальные интересы.
Э-э… то ли алкоголь сказался на мозгах сэра Уинстона, то ли он тоже мастер наводить тень на плетень и заводить раков за камни. Многосмысленно и никакой конкретики.
— Кузь-ма!
— Здесь, вашбродь!
— Т-там у господ вольнопёров где-то есть гитара. Скажи — командиру нужен музыкальный инструмент. Давай. Одна но-ога здесь, другая уже тоже здесь… — старательно изображаю большее опьянение, чем, на самом деле.
Пока ординарец бегает по моему поручению, мы успеваем опрокинуть в себя ещё пару раз гаоляновку под жизнеутверждающие тосты.
Джентльмены держатся из последних сил — слабоваты вы по части выпивки против русского человека. Гиляровский почти как стёклышко, только нос покраснел.
А я? Я незаметно сачкую — делаю вид, что пью полную, на самом деле, лишь пригубливаю — есть, знаете ли, способы во время пьянки отвести внимание собутыльников в сторону.
О! Вот и Скоробут с гитарой.
Пальцы трогают струны. Эта песня здесь ещё не написана. Высоцкого перепевать не буду. А перепою я фокстрот Шлоймо Секунды «Bei Mir Bistu Shein»[4], который в нашем мире появится ещё только лет через тридцать.
Барон Такеда-сан
На русский круасан
Решил разинуть рот,
Отправился в поход.
Стесняться он не стал,
Заранее о подвигах кричал.
Орал в газетах он,
Что в Порт-Артуре он,
Так на параде он,
Ест русский круасан.
Что ест он и пьёт,
А круасан даёт
Под клюквою развесистой мужик.
Барон Такеда-сан
Потерял и честь, и срам.
Забыл про русский штык,
А штык бить супостата не отвык.
И бравый наш барон
Получил штык в афедрон.
Допрыгался наш бравый фанфарон.
Джентльменов пробило на ржач. Лондон от восторга даже кулаком по столу пристукивает. Джадсон утирает выступившие от хохота слёзы. Конан Дойл аплодирует, Черчилль усмехается, только Хорн кривится в какой-то кислой гримасе.
— Слова спиши, Николай Михалыч, — шепчет мне на ухо Гиляровкий, обнимая, — это же будет просто фурор. Вся Россия будет петь и хохотать.
— Прекрасное выступление, мистер Гордеев, — Хорн, пошатываясь, делает попытку подняться. — Но, мы сюда приехали ознакомится с боевым опытом вашего подразделения…
Откладываю гитару в сторону, опрокидываю в себя рюмку коньяка, памятуя прекрасный совет Шамхалова — чтобы не мучиться похмельем, заканчивать выпивку коньяком.
— Прошу, джентльмены. Всё, как говорят у нас в России, «na mazi».
[1] Канкрин имеет в виду повесть «Зов предков», на русский язык её переведут ещё только в 1905 году под названием «Дикая сила».
[2] В данном случае, один из самых фешенебельных ресторанов Москвы до 1917 года, открытый знаменитым бельгийским поваром Люсьеном Оливье, которому Россия обязана одноименным салатом
[3] «Хижина пота» (англ.)
[4] («Для меня ты самая красивая…»
Глава 19
Перед главной частью заставляю честную компанию выпить ещё раз, декламируя:
— Давай, дружок, на посошок!
«Pososhok» джентльменам заходит. Особенно достаётся Джеку Лондону — великий автор приключенческих романов и будущий создатель «Мартина Идена» еле стоит на ногах, но полон решимости посмотреть, как тренируется русская армия.
— Я должен это увидеть! — говорит он и тут же икает.