От возмущения перед глазами пылают красные круги. Да если бы я знала, что там копейки, то не стала бы рисковать и привлекать к делу всяких уродов!

Тоха что-то обсуждает со своим подельником, а я сижу на лавке, обхватив голову руками, и ни черта не могу нормально дышать. В голове шум, будто в дудку пьяная, меня реально трясёт, и я не понимаю, как можно было настолько всё испоганить! Какого хрена эта тётушка спутала мне все карты?! Я должна была сегодня получить кучу бабок, а что в итоге? Ничего! Какие-то жалкие полторы сотни, как плевок от судьбы. Невыносимо.

Телефон тихо пиликает, и я на автомате открываю прилетевшее сообщение.

Ваш счет пополнен на семьдесят пять тысяч рублей.

Чего, блин?!

Жду остальное. Еще столько же, а оно не приходит.

И когда Тоха скидывает звонок, я подлетаю к нему и чуть ли не в нос тычу экраном:

— Смотри! Этот козел обманул меня! Смотри! — трясу мобильником, — всего семьдесят пять! Где остальное?

— Уймись, — он хватает меня за запястья так сильно, что из глаз брызжут слезы, — уймись, я сказал!

— Уймись?! Твой приятель меня обокрал.

Тоха отталкивает меня и глухо рычит:

— Зой, мать твою, ты больная? Или глухая? Или тупая?

— Меня обокрали!

— Он проценты свои забрал.

— Половину? — чуть ли не визжу, — не хилые проценты за перевод. Тебе так не кажется?

— Так ты не в банке, детка. Серега занимается телефонным мошенничеством. Он на этом бабки зарабатывает.

— И на мне тоже?

— Да ему похер на ком. Он сказал, что будет процент за услуги. Ты согласилась. Какие претензии?

— Я согласилась! Но не на пятьдесят же процентов, — хватаю воздух ртом, — я думала три, пять, ну десять. Как в банке.

— Так и валила бы в банк с ворованной картой. Переводила бы, — нагло ухмыляется он, — три процента. Капец. Ты точно тепленькая. В этой сфере так бизнес не делается.

— У меня осталось всего семьдесят пять тысяч.

Пялюсь на экран, пытаясь понять, что же пошло не так, почему мой гениальный план дал осечку, и вместо того, чтобы превратиться в миллионершу, я стала обладательницей каких-то жалких крох.

— Не забудь, ты мне еще полтос должна.

Охренев от такой наглости, перевожу на него угрюмый взгляд:

— Какой полтос? Я думала, тут миллионы будут, а здесь от хрена уши. Какие нафиг пятьдесят тысяч? Если я тебе их отдам, мне вообще ничего не останется.

— Э, нет подруга, — тянет он и голос его становится холоднее на десяток градусов, — так дело не пойдёт. То, что ты просчиталась — это твоя проблема. Мы с тобой договаривались не на процент от барыша, а на конкретную сумму. На пятьдесят тысяч рублей. Вот и плати.

— Тош, ну что ты в самом деле, как не человек? Неужели не видишь, какой капец случился? Я не знаю, что мне делать, — мечусь из стороны в сторону. Меня штормит, меня трясёт. Мне очень хочется визжать во весь голос, а еще пойти к Миле и хлестать ее по щекам ее пока не скажет, куда дела мои деньги.

— Слышь, Заямба, — он останавливает меня, грубо схватив за локоть, — ты случайно берега не попутала? Или думаешь, что я грязную работу за так делаю? По доброте душевной? А ты только будешь денежки считать и нос воротить? Нет. Так дело не пойдёт. Или ты мне перечисляешь мой полтос или я тебя сдаю.

Меня подбрасывает этих слов. Ведь не шутит ни черта!

— Тош! Прекрати, а? Ну, какое сдаю? Ты же видишь, у меня шок, стресс. Я сама не знаю, что говорю, — плюхаюсь на лавку, пальцами зарываюсь в волосы, давлюсь слезами и обидой, — всё против меня. Всё!

— Ну, всё так всё, — разводит руками, — ты мне мои деньги перекинь, а дальше страдай сколько хочешь. Вон порадуйся — у тебя еще телефончик останется.

Чему радоваться?! Я хотела получить и свои два миллиона, и телефон, и ещё посмотреть на унылую рожу Милы, которая останется без всего!

— Тош…

— Хватит тошкать. Гони бабки и расходимся. И так сидим на самом виду, не хватало еще чтобы нас запомнили, — угрожающе надвигается на меня.

У него взгляд как у конченого уголовника, и я не сомневаюсь, что в случае чего он запросто отвесит мне за трещину, чтобы убедить в своей правоте. Поэтому стискиваю зубы и перевожу ему нужную сумму. Такое чувство будто от сердца отрываю целый кусок. Больно, обидно, и от несправедливости все внутри кипит.

— Так бы сразу, — небрежно гладит меня по макушке, как псину. На губах улыбка, а взгляд ледяной. — Молодец, Заибумба. Если что — обращайся.