Напоследок по-хозяйски два раза хлопает меня по щеке и стремительно уходит. Просто раз и нет его. Скрылся в подворотне, оставив меня одну.

Обвожу затравленным взглядом старый пустой двор. Мне кажется, что из каждого окна, из-за тухлых древних занавесок, на меня пялятся дотошные бабки. Активистки хреновы. Прибила бы всех.

Не знаю, что мне делать. Не знаю, как быть, поэтому хватаю Милино барахло, комком запихиваю его в сумку и убегаю так, словно за мной черти гонятся.

Ненавижу!

Несусь по неизвестным улицам и дворам до тех пор, пока в боку не начинает колоть. Воздуха не хватает, сердце в груди надрывно сокращается то ли от бега, то ли от страха. Хриплю и кашляю. Едва не падаю, споткнувшись о выбоину в тротуарной плитке.

— Девушка, вам помочь? — рядом со мной останавливается какой-то мужчина в стоптанных кроссовках и джинсах, пузырями растянутых на коленках.

— Руки убрал, — отпихиваю его от себя и бегу дальше.

Когда вваливаюсь за какие-то гаражи перед глазами пульсируют красные круги и на губах соленый привкус крови.

— Проклятье, — из горла вырываются сдавленные рыдания.

Я ненавижу этот день! У меня нет даже минуты чтобы остановиться и пожалеть саму себя. Над головой занесен хладнокровный топор правосудия, и никто не собирается облегчать мои несправедливые мучения.

Зажав себе рот рукой, визжу и прыгаю на месте, захлебываясь своим отчаянием.

Да как так-то? Почему?

Сквозь пелену слез замечаю над крышами гаражей темный дым и бегу туда.

На небольшом пятачке нахожу проржавевшую бочку, в которой пляшут языки пламени, подъедая какое-то барахло. И вокруг не души! Хоть в чем-то мне повезло!

Вытряхиваю туда все содержимое сумки, потом и саму сумку швыряю в пламя.

У меня в руках остается только Милин телефон. Вернее мой! Жалкая насмешка от судьбы. Подачка на скрепки. Типа, на тебе Зайка мобилку, а на большее — губу закатай, ибо мордой не вышла.

— Сука! — пинаю горячую бочку.

В воздух тут же летит целый ворох искр, и я с визгом бросаюсь прочь, едва не сбивая попавшегося мне навстречу мужика.

— Глаза разуй, безмозглая!

— Да пошел ты! — бросаю, не оборачиваясь, и дальше, не обращая внимание на брань, несущуюся мне в спину.

Дальше все как в тумане.

Я словно чокнутый робот чапаю вперед и ничего вокруг себя не вижу. В голове набатом бьет мысль, что все вокруг против меня. Отчаянно хочется кому-нибудь пожаловаться, забраться на ручки, чтобы пожалели, решили мои проблемы и вообще сказали, что все наладится.

А еще очень хочется есть, но на это нет времени. Даже покушать нормально не могу!

Мила могла уже добраться до полиции и заявить о пропаже добра. В том числе и телефона. А он стоит до хрена, и отследить, наверное, можно, хотя я его отключила, и симку растоптала.

Я иду по тому адресу, который мне дал Тоха. В жопу мира. В какую-то раздолбанную пятиэтажку с темными, провонявшими ссаками и подгоревшей жратвой, подъездами.

К счастью, мне не надо ползать по загаженным лестницам — нужный человек живет на первым этаже. С трудом преодолев брезгливость, через салфетку давлю на засаленную кнопку звонка.

— Кто там? — раздается хриплый голос из-за двери.

Боже, куда я пришла? По каким руинам я вынуждена слоняться, из-за своей идиотской тетки?

— Это Зоя. От Антона. Он дал мне ваш адрес…

Замок тихо щелкнул и дверь отворилась. На пороге, вопреки ожиданиям стоял не прокуренный обрюзгший мужик с волосатым пузом и перегарной вонью из пасти, а самый настоящий ботаник. Щуплый — из рукавов широкой белой майки торчат ручки, тоньше моих, цветастые шорты сползают с тощих бедер. На голове — шухер из темных волос, на носу — очки с уродскими выпуклыми стеклами, из-за которых глаза кажутся крохотно-поросячьими.

— Проходи, — хрипит неожиданно низко, — на голос не обращай внимания. Простыл.

Я в нерешительности мнусь на пороге. Уйти бы, но ворованный телефон неприятно оттягивает карман, поэтому отбрасываю сомнения и захожу внутрь.

В квартире на удивление чисто, но бедно. Ничего лишнего нет. Зато, когда прохожу в комнату, чуть не падаю. Потому что тут целый штаб. Мониторы полукругом, сервер, мигающий огнями, дорогие колонки.

Понятно, на что уходят все деньги у этого чудика.

— Что у тебя?

— Вот, — выкладываю Милину мобилу.

Крутит ее в руках, кивает сам себе, а потом идет к компьютерам: