Шрифт:
— И что же?
— Да что пристал? Всё, расстались уже, прими это!
— Не хочу!
— Меня не волнует, что ты хочешь!
— И никогда не волновало!
Злата фыркает, а Миша хватает ее за руку. Та пытается вырваться, но он держит крепко. Маша пытается помочь. Мы все хором кричим, чтобы тот отцепился.
— Достал уже! — срывается Злата. А ее бывший парень, кажется, готов схватить ее и утащить. Или придушить. На него страшно смотреть.
— Мишаня, хватит, — раздается за спиной мягкий голос Звягинцева, я и моментально покрываюсь испариной. Артём подходит и размыкает хватку Миши на руке Кошелевой. Другую руку Артёма держит девушка. Я моргаю. Узнаю в ней его прошлогоднюю девушку — дизайнер или кто она там. Отвожу взгляд, не могу на это смотреть. Понимание накрывает с головой. Вот и нет смысла выяснять отношения.
Артём увел Мишу. А Маша — меня и Злату.
— Он опять с Дорониной, что ли? — спрашивает Злата, усаживаясь за руль.
— Понятия не имею, — отзывается Маша.
Всю дорогу мы молчали. А когда приехали и взяли по коктейлю, Злату прорвало.
— Я такая дрянь… Но я правда думала, что он тот самый. Мне казалось между нами искра, химия, физика и все дела. Но нет. Я даже не сразу это поняла. Иначе всё бы так не затянулось.
— А он так не считает… — сообщила очевидный факт Маша.
— Знаю. Если бы можно было, я бы вообще не начала с ним встречаться.
— Всё так плохо? — спросила я. Ведь я почти ничего не знала, в отличие от Фомичёвой.
— Не плохо. Но я бы предпочла, чтобы ему сейчас не приходилось через это проходить. Миша — хороший парень…
— Но не тот?
— Не тот, — согласилась Злата. — И я бы хотела, чтобы был тем.
Мы дружно допили первый бокал, и Злата сделала нам новую порцию.
— Мне так жаль, — тихо произнесла она и смахнула слезу. — Он не заслужил это всё.
Я отпила огромный глоток, пытаясь избавиться от тугого комка жалости в груди.
— Мне кажется, я вообще не способна любить…
— Ты способна любить. Ты же любишь нас! — горячо воскликнула Маша.
— Люблю, — Злата так просто признала этот факт, что я во все глаза уставилась на нее. Что она любит Машу я знала, но не думала, что могу входить в число людей, которым симпатизирует Кошелева. — Конечно люблю. Как вас можно не любить?
— О, ну теперь и я собираюсь рыдать! — воскликнула Маша, вытирая слезы и улыбаясь.
— А тут никто, кроме тебя, и не рыдает, — съязвила Злата и тепло улыбнулась. Посмотрела на меня — а я как раз попыталась незаметно стереть эту предательскую слезу. — Ах нет, вы обе решили затопить соседей.
— Лиса Алиса, включи-ка свой знаменитый грустный плей-лист, порыдаем все.
— А почему не мой? — спросила Злата, роясь в телефоне.
— Ох нет, Злата, только не твой, положи телефон. Ты же знаешь, у тебя отвратительный музыкальный вкус. Доверь это дело профессионалам.
Кошелева развела руками, позволяя мне быть диджеем.
И мы просто сидели, пили, молчали, слушали музыку. Каждый думал о своем. За окном темнело, мы не включали свет.
— Ничего не меняется, да? — спросила Маша и подняла бокал. — За нас, красивых и одиноких!
О да…
Седьмой день зимы
Руслан, видимо, из тех парней, которые не понимают намеков. И даже прямых отказов тоже не особо понимают. В очередной раз он дождался окончания моей смены и пошел меня провожать. Я плюнула и не стала надрывать голосовые связки. Просто шла и не слушала, что он там вещал.
— Так ты не встречаешь со Звягинцевым?
— Что?
— Ну ты тогда с ним же уезжала? Вроде его машина была… Я решил, что, может, вы встречаетесь. Но видел его снова с Лизой Дорониной.
Он многозначительно замолчал.
— Мы просто… — господи, кто мы? — Просто друзья.
Что я еще могу сказать?
— М-м, понятно.
Я перестала слушать Кашина, мыслями возвращаясь к Артёму. Прошла только неделя. Семь бесконечно долгих дней. Как будто минула целая жизнь. Как будто всё это было не со мной. Как будто всё приснилось.
И всё же пока еще больно. Безумно больно, что всё кончилось. Каждую ночь не могу заснуть. Не могу перестать думать, перестать прокручивать всё в голове. Придумывая причины, оправдания.
Кожа еще помнит его объятья. Кажется, вздохну поглубже и почувствую его запах, протяну руку и коснусь его, подойду к окну, а он подойдет и обнимет со спины.
Снова по телу разливается тяжесть и хочется плакать. Но сдерживаюсь — Руслан не увидит мою слабость.
— Давай сходим в кино?
— А?