Меня будто придавило роялем из тех самых кустов.

— Что? Деньги? Ты правда так думал? Я разве хоть раз просила?

— Ты заставляла меня сомневаться в себе!

— Господи, но при чём тут деньги? В голове не укладывается! Или… — у меня начинают складываться детали пазла. Минимум несколько раз он был свидетелем моих денежных трудностей, а в тот день я говорила… — Так ты про мошенников и кредиты?

— Это стало катализатором. Я планировал откровенно поговорить с тобой, но ты весь вечер рассказываешь про гребаные восемьсот тысяч!

— Да я же просто делилась переживаниями! У меня и мыслей таких не было. Вернее, были, конечно, всё это так давило, и я искала любые выходы. Но я бы никогда не попросила об этом!

— Как ни странно, но я знаю. Правда, понял это гораздо позже. Казалось, что уже ничего не поделаешь.

— Ну да, придумал себе что-то, ушел в закат, а потом стыдно было признать неправоту?

— Ну как-то так… — он грустно улыбается.

— Ну что ж, прекрасно, что мы всё выяснили. Мне стало легче. Наверное. Ну пока нет, но станет, — пока говорю, дергаю ручку, пытаясь открыть дверь.

— Мы не закончили, Лиса, — мягко говорит он.

И я рискую и тоже называю его по имени:

— Закончили, Тёма, — и мне нравится, как звучит его имя. Я знаю, что он не просто так затеял этот разговор. И мне хочется верить, что мы действительно еще не закончили. Но прямо сейчас я не могу спокойно рассуждать. Мне хочется забиться в уголок и хорошо всё осмыслить. Бросаться в его объятия только из-за того, что он всё рассказал, я не собираюсь.

Распахиваю наконец эту чертову дверь и выпрыгиваю на морозный воздух.

— Тебе придется передумать, — почти смеясь, кидает мне вслед Артём.

— С чего бы?

— С того, что ты мне нравишься. А я тебе.

— Много возомнил!

Я с наслаждением захлопываю дверь, так что машина содрогается, и иду к подъезду.

Не учитываю только подтаявший днем и замерзший к вечеру снежный накат на дороге. Происходит пренеприятнейшее знакомство моего копчика, затылка и локтей со льдом.

— Святые пирожочки… — хриплю я от боли, даже не пытаясь встать.

— Видишь, тебе нельзя от меня уходить, — на лету выдает Артём и присаживается рядом. — Ты как? — он приподнимает мою голову с обледенелого асфальта.

— Ты знаешь, тут неплохо, пожалуй полежу еще немного, чтобы в полной мере ощутить всю горизонтальность и твердость окружающего пространства.

Звягинцев смеется. Подхватывает меня и аккуратно ставит на ноги. А я, дезориентированная, заваливаюсь ему на грудь.

— Стоп, ну не здесь же, сначала ты должна на мне жениться!

Я смеюсь и тут же скрючиваюсь от боли.

— Поехали-ка в травмпункт.

— Да сейчас всё пройдет!

— А если сотрясение?

Я хмурюсь.

— Думаешь?

— Не знаю. Но твой полет был хоть и недолог, но фееричен. Забирайся в машину.

В травмпункте я немного жалею, что согласилась. В очереди передо мной пять человек, а парень со сломанной ключицей надолго застрял в кабинете.

Артём пододвигается ближе и шепчет, щекоча мне ухо:

— Не кисни, вот посмотри на ту оптимистичную женщину — вся в крови, а песни поет.

Я прыскаю и утыкаюсь ему в плечо. Женщина на другом конце холла действительно ужасно пьяна и тихонько напевает Лепса, перед этим во всеуслышание объявила, что кровь не ее, а ее «врагов» и мы можем не переживать за нее.

Позже скорая привозит девушку со сломанной рукой. И моя очередь сдвигается. Артём в очередной раз предлагает поискать какой-нибудь платный травмпункт.

— Мы зря тут час сидим? Скоро моя очередь!

— Так и скажи, что хочешь подольше побыть со мной.

— И когда ты успел стать таким самонадеянным?

Понимаю, что я тут надолго, и пишу маме и Маше, где я оказалась, успокаиваю, что всё не так страшно.

«Когда ты успела?» — спрашивает Фомичёва в нашем чате.

«Последний день ноября всегда как-то так себе проходит», — отвечаю и понимаю, что ровно год назад мы расстались с Артёмом.

«Тёма пишет, что может быть сотрясение! Он с тобой?»

— Ты написал Маше?

Он пожимает плечами и улыбается.

«Вряд ли, но проверим. И да, Звягинцев тут», — отвечаю на сообщение подруги.

«Он как-то причастен к твоему падению? — спрашивает Злата. — Если да, то может составлять завещание».

Я показываю Артёму пост.

— Я так-то спас тебя. Чувствуешь, в воздухе рыцарством запахло?

— Пока я чувствую только запах больницы, лыцарь!

«Отчасти», — отвечаю, мстительно хихикая.