— Спасибо, — пробормотал Макс в спину санитару и, крутанувшись, пошёл в этот самый закуток с выключенным светом.

***

Лабораторию и правда было просто узнать: через матовую полупрозрачную тонировку дверей виднелись флуоресцентные лампы, сияющие белым светом над длинными столами у стен, очертания рабочих мест и ящиков. В лаборатории никого не было, но она стояла открытой. Макс неуверенно вошёл, достав пистолет. На первый взгляд ничто не казалось подозрительным. Просто куча склянок и баночек с цветными таблетками, сиропы в стеклянных бутылочках, скопления пачек бинтов, марлей, рулоны ваты, пакеты с жидкостью для капельниц. Проходя мимо них, Макс пытался вспомнить, как выглядел пакет в палате лавочника, потому что ему казалось, что они смутно отличались. Будто в том было что-то неправильное. Но он не был врачом, знания его были слишком размыты и поверхностны. Всё, что он умел хорошо: заматывать и обрабатывать раны, проводить непрямой массаж сердца и искусственное дыхание. Самые базовые навыки, способные поддержать жизнь до прихода настоящего врача. Он легко мог что-то просто не знать о новых стандартах в капельницах.

Впрочем, и о лекарствах он знал мало, если это были не обезболивающие или дезинфицирующие растворы, а потому разглядывание баночек и бутыльков, оставленных на столах или за стёклами шкафов, не давало ему ничего конкретного. Но он просто чувствовал. Сомневался. И ему это не нравилось.

Макс остановился и, уперев руки в бока, осмотрелся ещё раз. В окна лаборатории смотрела ночь. Его окружало безмолвие, лишь слегка тревожимое мерным гудением.

Может, он ошибся? Может, все знаки он себе придумал, подогнал факты поудобнее, а смерть лавочника, исчезновение Роквуда и странное поведение того санитара — лишь совпадения?

С другой стороны, будь он заговорщиком, он бы наверняка попробовал избавиться от улик и сделать вид, что всё в порядке. С этой мыслью Макс заглянул в урны, но те уже были вычищены. Он цыкнул от досады и хотел уже поставить ведро на место, как вдруг взгляд привлекла бумажка, валяющая в самом углу между плинтусом и лабораторной тумбой. Видимо, её не заметили, когда убирались.

Макс присел и поддел бумажку пальцам. Она оказалась этикеткой от какого-то препарата, и её срывали очень неаккуратно, а может, и вовсе рвали: уцелел только кусок с началом названия, и он оно будто казалось смутно знакомым. Макс точно его слышал или видел, но не мог опознать. И так он и сидел на корточках, задумчиво теребя обрывок этикетки, когда открылась дверь.

Макс не обернулся, но затылком почувствовал, как на него направили пистолет.

— Оружие на пол и медленно поднимайся, — скомандовал ни разу не дрогнувшим голосом Шкипер.

— Вот как, Шкип, — усмехнулся Макс, глядя на растянувшийся на плиточном полу теневой силуэт. Подчиняться приказу он, конечно, не собирался.

— Пистолет на пол и встань.

— Ещё что мне сделать?

Макс сжал пистолет поудобнее. Левой рукой стрелять не так сподручно, как правой, но талант есть талант — при необходимости он не промахнётся. Главное — скорость реакции.

— Чего ты ждёшь, Шкипер? Сентиментальность не даёт? Неужто наши два года работы помешают тебе выстрелить мне в спину сейчас. Ты слишком далеко зашёл и только что сдал себя, чтобы этого не сделать.

Шкипер сделал несколько шагов вперёд, и его тень накрыла всё ещё сидящего на корточках у шкафа Макса.

— Твоя девчонка плохо на тебя влияет. Суешь нос куда не нужно.

Он услышал щелчок предохранителя, едва заметный скрип спускового крючка…

Макс рванул в сторону и вскинул пистолет. Две пути вылетели одновременно. Секунда — и с хлопком они разлетелись на осколки, врезавшись друг в друга.

Макс откатился за один из столов и выдохнул. Сунул улику в карман и перехватил пистолет. Шаги стремительно приближались.

— Шкипер, — предупредил Макс, — если я начну стрелять, я не промахнусь, ты знаешь. Я не хочу в тебя стрелять.

— Ты знаешь много, Макс. Мне не хотелось этого делать. Если бы вы с Роком послушали меня, подождали бы хотя бы до завтра, всё было бы в порядке, не пришлось бы делать этого всего.

— Поэтому ты пытался пустить по ложному следу? Рассказывая о том парне с севера. Или он подельник? — Он перебрался подальше от подступающего Шкипера. — А Рок? Ты что-то с ним сделал?

Шкипер не ответил.

Он вышел из-за стола, а Макс в этот раз не стал прятаться, и теперь они смотрели друг на друга. Шкипер грустно улыбался прекрасной белоснежной улыбкой. Дуло его пистолета бесстрастно смотрело на Макса, а палец медленно давило на спуск.

— Хочешь снова столкнуться пулями? — спросил Макс, тоже не опуская оружие.

Шкипер хотел что-то отметить, как вдруг открылась дверь. Он крутанулся туда, готовый выстрелить в вошедшего, но Макс нажал на спуск раньше. Пуля пробила Шкиперу запястье, и он, выронив пистолет, вцепился в руку. Превозмогая это, он хотел броситься обратно к пистолету, но не успел: снова раздался выстрел.

Шкипер упал, прижимая локоть к боку. Его полицейский китель стремительно пропитывался кровью.

Макс поднялся, чтобы посмотреть на стрелявшего, и увидел Роквуда. Его пылающие гневом чёрные глаза смотрели на распростёртого на полу Шкипера, отчаянно пытающегося зажать рану и слабо просящего помочь себе. Пистолет Роквуда смотрел дулом вверх после удачного выстрела.

Выглядел Роквуд ужасно. С кровавыми подтёками на лице, с опухшим затёкшим глазом, весь в грязи и крови.

— Что смотришь, Хэмильтон? — рявкнул он. — Зови врачей. Только в этот раз настоящих.