— Я не был у неё вчера, клянусь. — Багов даже ладонь положил на грудь. — Я из бара и сразу к себе. Я не знаю, что там произошло. Я ничего не понимаю.

— Тебя никто не обвиняет, — постарался успокоить его Алек. Не сработало. Гриша так и взвился, словно взорвалась бомба замедленного действия.

— Обвинят! Я знаю, что обвинят! Кого ещё, если не меня? — Его голос сорвался на крик.

Люди оборачивались и провожали странный дуэт удивлёнными взглядами. Алек закинул руку на плечо Гриши и ускорил шаг. Багов не сопротивлялся, словно на последнем откровении закончились его силы.

— И почему ты так решил? — отведя Гришу за угол участка, спросил Алек.

Их взгляды соприкоснулись. Алек силой заставил себя не опустить глаза. Гриша смотрел в самую душу с такой мольбой и отчаянием, как осужденный на смерть смотрел бы на своего спасителя. Сложно было выдержать этот взгляд. Алек прекрасно знал, что никакой он не спаситель. Потому что Гришу обвинят. След на подоконнике от его ботинка.

— Она никого, кроме меня, и не знает. Нет, не так. Она многих знает, но только я знаю её. Понимаешь, она нигде не остаётся надолго, вертится в разных компаниях, на каждый вечер у неё новая роль, новые товарищи, даже парень новый. Я её не осуждаю. Я единственный из тех, кто знает о её играх, не осуждаю. Я бы и сам, может, играл так, если бы мог.

«Вот что значит маска», — подумал Алек, но вслух не сказал, только кивнул, мол продолжай.

— Она живёт во лжи, ну так говорят. А мне кажется: она просто запуталась, потому что некому её направить. У Миланы семья старой закалки. Они могут только ограничивать и всё детство ограничивали её. А тут свобода, и она сорвалась.

Необычайное красноречие вдруг проснулось у Гриши. Алек и не думал, что он может так говорить. Зато какая находка для следствия! Вся обстановка вокруг Миланы, её собственная жизнь стали так ясны, что ничего больше и не нужно.

— А я ходил к ней. Они никого не пускали почти. Я перелазил через окно по ночам, когда её родители не видели. Или она через окно спускалась во двор. Это было не каждый день. И вчера не было, клянусь!

Гриша закрыл лицо ладонями. Грудь его тяжело вздымалась. Руки мелко подрагивали. Алек вдруг растерялся. Сказать правду — Гриша окончательно отчается. Ему и без правды тяжело. Не всегда стоит говорить то, что правильно. И Алек, по-дружески сжав плечо Гриши, уверенно пообещал сделать всё, что сможет.

— Ты веришь? — Багов отнял ладони от лица. В этот момент Алек увидел в нём ребёнка, ищущего защиты.

— Верю.

Лицо Гриши озарила вымученная грустная улыбка и он, обойдя протянутую руку, обнял вдруг Алека, порывисто и наивно, совсем как ребёнок. И Алек понял, что значили те слова о дружбе. Наверное, можно быть друзьями и почти не знать друг друга.

Алек вернулся в отдел с твёрдым намерением оправдать Гришу и не допустить больше ни одного убийства. Его возвращения никто не заметил. Макс стоял у доски и воодушевленно о чём-то тараторил. Но, вопреки обыкновению, все слушали его с неподдельным вниманием. Одной случайно услышанной фразы хватило Алеку, чтобы забыть о Грише, о Милане, о своём обещании. И чтобы последовавшее затем молчание показалось необычайно громким.

— Вы же заметили, что между первыми двумя убийствам прошло два дня. Теперь три. Я говорю вам: убийца играет с нами. Он дал нам перерыв на… после смерти Влада.

— Это случайность, — отрезала Камилла.

Алек вдруг совсем некстати вспомнил собственные мысли тем вечером, после первого убийства. Случайностей не бывает. Пожалуй, что так. Но тогда Макс прав…

— Ни в коем случае, — не сдавался Вихров. — Когда мы уже готовы были обвинить Валерию, случается новое убийство. Потому что игра не закончилась. Этот Гриша Багов, он знает Алека. И он, наверное, будет первым подозреваемым. Это тоже случайность?

С каждым словом Макс всё сильнее горячился. И поднимался градус напряжения в воздухе.

— Как по-другому объяснить, что все они боялись теней? И кто мог тогда убить Нагилёва? Что значит это перевоплощение Валерии? Кто та девушка с фоторобота, та Шэдоу?

Макс бросал вопросы, ответы на которые дать не мог никто. Алек думал, что было бы, если бы он знал все подробности. Тени приходят не только к будущим жертвам. Кошмары предрекают убийства, да и та проклятая старуха на ярмарке, она ведь тоже говорила о чём-то мистическом. Алек просто не знал, кому и чему верить.

— В этом что-то есть, — неуверенно заметил Олег.

— Есть-то точно. Но звучит бредово, — добавил совершенно серьёзно Андрей.

Тишину в клочья разорвал трезвон телефона. Макс схватил его и сжал с такой силой, что старый аппарат чудом уцелел.

— Пропустите, — невнимательно выслушав доклад дежурного, отмахнулся он и вернулся к доске. Но продолжить Макс не успел. На этот раз ему помешала дверь. Она распахнулась, сквозняк скинул со стола стопку бумаг. И, почувствовав свободу, листы разлетелись по воздуху, подгоняемые порывами ветра. Они кружили и ложились медленно на пол, словно из листьев бумажных превратились в самые настоящие осенние листья засыпающих деревьев.