Старая, одряхлевшая Турция была временно обновлена июль­ским переворотом 1908 года. Творцы этого переворота, младотурки, воспитанные в европейском духе, стремились приобщить свою ро­дину к западной цивилизации в ее светлых и теневых сторонах. Кон­ституционная монархия, умеренный либерализм, гражданское рав­ноправие, но при условии политического первенства турок, без вся­ких уступок автономистским стремлениям греков, армян, арабов и македонцев — такова была программа младотурецкого комитета «Единение и прогресс», фактически управлявшего страною в первые годы после революции. «Оттоманизация» нетурецких националь­ностей сделала их противниками правительства, и только евреи на первых порах ему сочувствовали. Туземные сефарды в Констан­тинополе и особенно в своей столице Салониках, цитадели мла­дотурок, были по-своему турецкими патриотами, а более обра­зованные из них, обучавшиеся в восточных школах парижского «Аль­янс Израэлит», были активными членами партии «Единение и про­гресс». Учителя еврейских школ «Альянса» в Турции, получившие свою педагогическую подготовку в специальной учительской семи­нарии (Ecole Normale Israelite Orientale), были повсюду апостолами ассимиляции и турецкого централизма. На выборах в первый турец­кий парламент (ноябрь 1908 г.) евреи шли с партией младотурок. Ко­митет «Единение и прогресс» дал четыре мандата евреям, и таким образом были избраны в парламент по одному еврейскому депутату от Константинополя, Салоник, Смирны и Багдада. Из них выдвину­лись салоникский адвокат Эмануил Карассо и профессор-юрист Нис­сим Мацлиах, выступавшие в парламенте по общим вопросам, но совершенно не заботившиеся о защите еврейских интересов. Они не требовали, например, отмены красного паспорта, в силу которого приезжий еврей мог пробыть в Палестине не более трех месяцев. Этот позорный закон, установленный при Абдул-Гамиде, не был отменен конституционным правительством, также боявшимся наплыва евре­ев на их историческую родину. Когда в парламентских прениях про­явилось враждебное сионизму настроение, евреи-депутаты высказа­лись в том же антисионистском духе, как и их младотурецкие това­рищи.

В одном из заседаний парламента (март 1911 г.) великий визирь Хакки-паша признал красный паспорт необходимою мерою предос­торожности против «фантазий» сионистов, стремящихся создать ев­рейский центр в Палестине. Еврейский депутат Карассо заявил, что сионистскому движению не следует придавать серьезное значение. Депутат-мусульманин от Дамаска, Риза-бей, доказывал, что сионизм очень опасен для Турции, и при этом предъявил парламенту веще­ственные доказательства еврейского сепаратизма: флага, печати и марки сионистов с национальными эмблемами; депутат объявил, что имеет от своих избирателей наказ бороться против допущения евре­ев в Палестину. Чтобы успокоить турецких патриотов, взволнован­ных этими дебатами, константинопольский хахаад-баши, главный раввин Хаим Нахум, посетил великого визиря, выразил ему бла­годарность за его речь о сионизме и уверял его в патриотизме ев­рейских общин. Этот официальный представитель турецкого ев­рейства, бывший учитель раввинской семинарии, устроенной «Альянс Израэлит» в Константинополе, был избран на пост хахам-баши только благодаря своим связям с вождями младотурок и поэтому старался угождать им. Другой ассимилированный ев­рейский политик, редактор константинопольской сефардской газе­ты «El Tiempo» (на эспаньольском языке) Давид Фреско уже пере­усердствовал и заявил, что евреи стремятся к отделению Палестины от Турции. Это вызвало волнение в турецком обществе. В столице, среди мусульман, ходили вздорные слухи. Даже министр финансов Джавид-бей, родители которого принадлежали к салоникской секте Донме (последователей Саббатая-Цеви, принявших притворно ис­лам), подозревался в сочувствии сионизму, выразившемся будто бы в его покровительстве сионистскому банку в Турции; но этот лидер новой Турции, потомок мессианистов XVII века, очень мало интере­совался еврейским политическим мессианством XX века.

Безраздельному господству младотурок из союза «Единение и прогресс» был положен конец успехами враждебного ему «Либераль­ного союза», в котором участвовали сторонники государственной децентрализации и автономии народностей. Так как евреев отожде­ствляли с младотурками, к которым они всегда примыкали, то в борь­бе партий не обошлось без антиеврейской агитации. Во время пар­ламентских выборов 1912 года в некоторых столичных и провинци­альных газетах, особенно греческих, появились резкие юдофобские статьи. Положение евреев на новых выборах было очень трудное: опираться всецело на младотурок, все более терявших популярность в стране, было опасно, но неудобно было примкнуть и к «Либераль­ному союзу», где главную роль играли юдофобски настроенные гре­ки и арабы. Эта-то трудность и вывела наиболее чутких еврейских политиков на верную дорогу: они решили выделиться в особый на­циональный союз и образовали свой избирательный комитет. Ко­митет опубликовал «Политическую программу оттоманских ев­реев», в которой, рядом с принципом единства и нераздельности Турции, был поставлен принцип национальных прав для всех на­родностей: «Все элементы населения имеют право на сохранение своего национального и религиозного быта, на развитие своего национального языка и культуры. Из равноправия всех групп на­селения вытекает право каждой национальности на соответствен­ное участие в государственной службе; входящие в состав импе­рии народности должны быть пропорционально представлены в обеих законодательных палатах, а также в административных со­ветах областей (вилайетов)». Так готовились турецкие евреи к новой жизни в тот момент, когда взрыв политических страстей на

Балканах привел к войне, которая положила начало распадению Оттоманской империи.

Осенью 1912 года Болгария, Сербия и Греция, заключив между собою союз, открыли военные действия против Турции с целью зах­ватить и разделить между собою ее европейские владения. Накануне этой войны в балканских владениях Турции числилось около 200 000 евреев, а в трех союзных государствах вместе — до 60 000 (в Болга­рии 45 000, в Сербии и Греции приблизительно по 7000 в каждой). В рядах союзной армии сражалось около 5000 еврейских солдат; в турецкой же армии еврейский элемент был незначителен, так как во­инская повинность для немусульман была введена лишь недавно, при установлении конституции. К тем молодым евреям, которых война застигла на службе, присоединился в Салониках отряд еврейских добровольцев, проникнутых турецким патриотизмом. Снова по­вторилась трагедия рассеянного народа: потомки испанских изгнан­ников на Балканах очутились в двух враждебных лагерях. Печально было положение и мирного еврейского населения Балканского по­луострова, превратившегося в сплошное поле сражения. Союзники быстро занимали один турецкий город за другим. В октябре и нояб­ре сербы заняли Ускюб и Монастырь, болгары осадили Адриано­поль, греки захватили сефардскую столицу Салоники. Во всех окку­пированных городах еврейское население испытало бедствия войны в гораздо большей мере, чем христианское: с христианами союзни­ки-завоеватели обращались как с братьями по вере или националь­ности, а с евреями — как с друзьями турок. Реквизиции, грабежи, погромы были обычными явлениями. Лишь в некоторых случаях отряды еврейских солдат из союзной армии могли предохранить сво­их мирных соплеменников от погрома (например, отряд болгарской армии при взятии Сереса).

Больше всего пострадала 70-тысячная община в Салониках. Здесь издавна кипела «иудео-эллинская» борьба за первенство, в ко­торой евреи опирались на турецкую власть, и это было вменено им в вину после взятия города греческими войсками (ноябрь 1912 г.). По­шли эксцессы, грабежи, были и случаи убийства. Афинское прави­тельство не одобряло эксцессов своей армии, которые могли повре­дить Греции в ее стремлении присоединить город к своим владе­ниям с согласия европейских держав. Вдобавок за обладание этим большим портом спорили с греками болгары, которые в общем лучше относились к евреям, и прямой интерес греческих политиков был в том, чтобы не оттолкнуть еврейское население города и не бро­сить его в объятия болгар. Из Афин получилось распоряжение о не­допущении дальнейших беспорядков. Греческий король Георг, при­няв еврейскую депутацию в Салониках, уверял ее в своих симпатиях к евреям и указал на то, что Греция давно эмансипировала их в сво­их коренных областях. В таком же духе говорил с салоникским глав­ным раввином премьер-министр Венизелос. Афинское правительство обещало отменить стеснительное для евреев распоряжение оккупа­ционных властей в Салоникском округе о перенесении ярмарочного торга с воскресенья на субботу.

Не успели еще залечиться раны от первой Балканской войны, как возгорелась вторая война — между самими союзниками, не по­ладившими при дележе турецкой добычи. В июле 1913 г. коалиция из Сербии и Греции, к которой примкнула и Румыния, отняла у Болга­рии большую часть завоеванной ею недавно территории; Румыния захватила Силистрию. Разбитая Болгария просила о мире, и он был заключен в Бухаресте в августе 1913 г. По этому договору от Турции была оторвана территория с еврейским населением в 100 000 душ: из них Греция получила район Салоник с 80-тысячным еврейским насе­лением, а Сербии достались Монастырь и Ускюб с десятью тысяча­ми евреев; за Болгарией же осталась небольшая новая территория, ибо занятый ею Адрианополь был вскоре обратно отвоеван турка­ми. Румыния получила болгарскую область Силистрию (Новая Доб­руджа) с несколькими тысячами евреев.

Положение турецких евреев, перешедших в подданство Болга­рии и Сербии, не ухудшилось, так как и раньше в этих государствах равноправие не нарушалось. Менее определенно было положение новых подданных Греции, которая с присоединением Салоникс­кого округа стала распоряжаться судьбою 87 000 евреев вместо прежних 7000. Правительство вело себя корректно по отношению к новым еврейским подданным, но салоникские греки не скоро за­были старую вражду, и местами еще возникали столкновения. Го­раздо хуже было положение еврейского населения территории, присоединенной к Румынии, стране принципиального бесправия. До заключения Бухарестского мира, когда румынское правитель­ство еще нуждалось в международной санкции захвата, оно заявля­ло, что равноправие евреев в Силистрии, или Новой Добрудже, будет сохранено, как при болгарском господстве. Во время мобилизации румынских войск, куда вошли и тысячи евреев, правительство обе­щало натурализовать всех участников этого похода. Многие пове­рили обещаниям, и в армию поступило много добровольцев. Но на­дежды были обмануты. После заключения мира в стране началась такая агитация против натурализации, что министерство Майореску не осмелилось идти против общественного мнения. Агитировала особенно румынская «Культурная лига», которая устраивала в раз­ных городах митинги протеста против равноправия евреев, а места­ми призывала к погромам. Студенты-антисемиты грозили создать для евреев, добивающихся эмансипации, такое положение в Румы­нии, при котором «Россия с ее погромами и ритуальными процесса­ми покажется обетованной землей». В самый канун мировой войны, в июле 1914 года, в Румынии еще распространялись листки с призы­вом громить евреев, под ироническим заглавием: «Давайте евреям права!» Так страна, готовившаяся стать «великой Румынией», гото­вила новый ад для истерзанной ею нации. На Балканах кипели дур­ные страсти. Побежденный оттоманизм уступил место панэллиниз­му, идеалам «великой Болгарии» и «великой Сербии», которые по­служили горючим материалом для разгоревшегося вскоре обще­европейского пожара.

После неудачи дипломатического сионизма для всех стала оче­видна необходимость перехода к сионизму практическому. «Укреп­ление наших позиций в Палестине» — стало общим лозунгом. Воз­можное даже при неблагоприятных условиях турецкого режима по­степенное увеличение еврейского городского и сельского населения, закупка земельных участков, привлечение капиталов для развития промышленности, расширение сети финансовых, кооперативных и культурных организаций — такова была программа нового сиониз­ма. В конце XIX века, в период идеологических опытов, старались развить только сельскую колонизацию, как основу будущего цент­ра, а теперь решили усилить заселение городов и насаждение там промышленности, что больше соответствовало городскому характе­ру еврейской экономической деятельности. Заметное оживление городов благодаря переселению туда зажиточных семейств из Рос­сии было результатом этого поворота. За годы 1900-1914 еврей­ское население Палестины увеличилось приблизительно на 30 000 человек и достигло почти ста тысяч (при 600 000 арабов). Из них лишь небольшая часть устраивалась в земледельческих колониях, но в срав­нении с прежним ходом колонизации был сделан шаг вперед: в 1907 г. в Палестине было 27 еврейских колоний с населением в 7000 душ, а в следующие семь лет — 43 колонии с населением в 12 000 душ. В коло­ниях росло число еврейских сельских рабочих, которые постепенно заменяли арабских рабочих и придавали колониям более цельный национальный характер. Этим достижениям содействовала лучшая организация дела со стороны вождей сионизма, которые теперь боль­ше занимались практической работой, чем политикой. В 1908 году сионисты учредили в Яффе свое Палестинское управление («Палес­тина-Амт», Misrad) под руководством экономиста Артура Руппина, автора книги «Die Juden der Gegenwart».