Шрифт:
Под звук осыпающихся осколков ко мне пришла отрешенность.
Глава 23
Пять дней спустя...
С решительным видом и не менее решительным настроем я пересекла комнату. В одной руке я сжимала тряпку, а в другой - таз, подперев его боком.
– Куда она?
– Кажется, идет к зеркалу...
– Уже и до зеркал добралась! А ведь это было мое любимое зеркало, - мама тяжело вздохнула.
Я, не обращая внимания на разговор родителей, дошла до вожделенного предмета интерьера, затем намочила, отжала тряпку и принялась тереть пятно, которое вот уже час не давало мне покоя.
– Госпожа...
– подал голос с кресла грорд.
Я проигнорировала его.
– Госпожа, может, пойдете и полежите?
– Нет!
– рявкнула я, бросила тряпку в таз и пошла прочь из гостиной.
Настороженные взгляды ужасно раздражали. С момента, когда я вернулась домой, на меня смотрели так, будто я была хрустальной вазой, которая рассыплется от одного прикосновения.
– Куда она?
– Кажется, на кухню...
– неуверенно ответил папа.
– На кухню!
– всполошилась мама.
– Там же мой любимый фарфоровый сервиз! И вообще, мы туда только недавно купили посудный шкаф из слоновой кости.
– Оставь ее.
– Как это оставь?! Она уже полдома нам разгромила! Скоро спасаться придется!
– Оставь!
– надавил папа.
Мама начала что-то говорить, но я закрыла дверь гостиной, оставляя голоса за стеной.
Я старалась, чтобы мысли не сосредотачивались ни на чем дольше минуты, потому что такие действия были чреваты.
– Леди Кэмрин, вам нечего тут делать. Идите по саду погуляйте.
Я посмотрела на нашу кухарку, которая своей грудью готова была защитить все пространство ее кухонного рая, на которое я смела посягать.
Но мне хватило лишь одного взгляда, чтобы старая женщина как-то сразу уменьшилась в размерах и бочком отступила к стеночке, чтобы, значит-ца, не мешать.
Я оглядела большую просторную кухню, размышляя о том, куда я могу направить свою силу.
Проблема была в том, что дом в большинстве своем находился в безупречном состоянии. Здесь сложно было найти пыль, которую можно было бы вытереть или полу, которые можно было бы помыть, и даже люстры были вычищены до блеска. Правда удалось мне на днях найти старую комнату, которая уже лет пять была закрыта. Естественно грязи там было хоть отбавляй. Шла я туда с самыми благими намерениями, правда как-то так получилось, что в процессе уборки, я сломала стену... Совершенно случайно. Но матушка меня больше в заброшенные комнаты не пускает. Вот и приходится накидываться на чистые комнаты.
Я подошла к посудному шкафу. Взяла лохань и стала осторожно перекладывать туда всю посуду, которая была. Затем прошлась по столешницам и все, что попалось под руку, также было перемещено в лохань.
Зыркнула на помощницу кухарки, которая с беспомощным видом стояла рядом, грызя от беспокойства ногти и поглядывая на драгоценную посуду.
– Воду неси!
– Слушаюсь!
– пискнула она.
Я расположилась на табуреточке, на которой, как я видела, обычно мыли посуду, поставив на подставку перед собой лохань. Мой взгляд скользил по помещению.
Шкаф. Стул. Стол. Шкаф. Люстра. Трещина в полу. Испуганная кухарка. Шкаф. Дочь поварихи. Конюх, проходящий мимо окна. Шкаф. Не думать. Не думать. Не думать.
– Извольте.
Подняла взгляд на помощницу и приказала ей вылить воду в лохань, а затем с остервенением принялась мыть и без того чистую посуду. Я терла и терла. Когда чашка на мой придирчивый взгляд казалась чистой, я ставила ее на столешницу надо мной и тут же принималась за другую.
Не думать.
Не думать.
Я вытянула руку, чтобы поставить блюдце, и оно выскользнуло из моих рук.
Дзынь.
Фарфор высочайшего качества разлетелся на мельчайшие осколки, едва соприкоснувшись с полом. Я замерла, глядя на них.
Темный подвал. Маска. Валентайн.
Не думать.
Я отчаянно гнала от себя эти мысли, эти воспоминания, но в голове уже запустился какой-то процесс, и все то, отчего я старательно отгораживалась на протяжении нескольких дней, навалилось с новой силой.
Почувствовала, как комок царапает горло.
Я взяла новую чашку и начала медленно-медленно мыть ее.
Кап. Кап.
Слезы, покатившиеся из глаз, упали в лохань, вместе с капелькой воды, стекшей с краешка чашка.
Кап. Кап.
Я сосредоточилась на чашке.
Кап. Кап.
А потом со всей силы запустила ее в стену.
Дзынь-дзынь-дзынь.
Новые осколки посыпались на пол. С маниакальным удовольствием, я быстро вытащила из лохани новую чашку и с не меньшей силой запустила ее в стену, а потом еще одну и еще.
Послышались крики служанок, которые побежали из кухни, опасаясь, что и в них прилетит.