« Что за бред лезет в голову? Так и до белой горячки недалеко. Хотя неизвестно, кто лучше, скунсы или странные девочки в глазах…»- подумал Иван, припоминая кроваво-красную помаду вчерашней свалившейся на него девицы из «Академии риелти».

Он с трудом разлепил глаза и приподнял руку, чтобы, наконец, посмотреть, сколько сейчас времени. Его эксклюзивные именные часы, сделанные по индивидуальному дизайну, показывали пять тридцать утра.

– Отлично, сон алкоголика крепок, но краток…- прохрипел сам себе Ринберг народную мудрость, засевшую в голове с легкой подачи Хаи Вениаминовны.- Вот ведь вездесущая.

Мысли о тетушке Боринштейн изрядно отрезвили Ивана. Преодолевая вялость тела и заторможенность сознания, он поднялся с постели и, пошатываясь, прямо как был, обнаженным, поплёлся в ванну. Ну, да, была у него такая привычка - спать голым. В конце концов, он у себя: смущаться и смущать ему некого.

– И что это меня так развезло?- удивился Ринберг, ведь проблем с алкоголем он никогда не имел и даже в пору бурной молодости четко знал свою норму.- Как-то это всё странно…

Срочно нужно приводить себя в порядок. Вчера какой-то чёрт дернул его назначить на сегодня проверку отдела продаж, а по итогам совещание с его руководителем Алевтиной, той миленькой шатенкой в васильковом платье, так что душ, милый душ ему в помощь.

Путь от спальни до ванной пролегал через всю квартиру. Спустя пару минут, которые показались Ивану вечностью, он, медленно передвигая ногами, а порой и цепляясь за стену, добрался до гостиной, где его ждал сюрприз и не сказать, чтобы очень приятный.

Ринберг подскочил от неожиданности и быстро схватил со стеклянного столика первое, что попалось под руку: последний выпуск «Бизнес журнала» со своим фото на обложке. Да, сегодня его интервью определенно нашло своего почитателя. Не то чтобы он отличался особой стеснительностью, но причинные места всё же решил прикрыть, в сорок лет становиться моделью в стиле ню ему как-то не хотелось.

– Что за чёрт?- возмутился Иван, одной рукой придерживая впереди себя журнал и стараясь защитить от любопытных глаз стратегические цели ниже пояса, а второй протирая глаза, недоверчиво глядя прямо перед собой.

Посреди его гостиной на мягком ковре в обнимку со счастливой обладательницей кроваво-красных губ, на секунду показалось даже, что той самой вчерашней псевдоблондинки, спал его друг, уважаемый юрист Дима Пак.

Напрасно Иван переполошился, никто из этой парочки спящих красавцев просыпаться явно не собирался. В этой ситуации радовали два факта: девица не казалась знакомой, а Пак был, хоть и растрепан, но вполне одет.

Да простит его корейский папа Пак, но сейчас его сын своим розовым лицом больше походил на молочного поросёнка, чем на наследника солидной юридической фирмы. Но папа Пак не знал мыслей Ринберга, а закадычному другу Диме тоже было не до него, он перевернулся на спину и счастливо захрапел переливами.

Оставив гостей досыпать, Иван продолжил свой путь и, когда заветные метры остались позади, вздохнул с облегчением. Он забрался в душ и, не сдержавшись, вздрогнул: в первые мгновения холодные капли воды обжигали и неприятно царапали кожу, но уже через минуту, когда Ринберг привык, пришло расслабление.

Минут двадцать он стоял под потоками воды, опираясь на стену и даже не пытаясь пошевелиться.

– Как же хорошо.

Не смотря на жуткое похмелье его аналитический мозг, пусть и отравленный алкогольными парами, продолжал работать. Что-то определенно было не так? Но, что именно, он понять не смог и решил, что подумает об этом позже.

После душа Ринберг почувствовал нарастающую бодрость каждой клеточкой своего тела. Он обмотал полотенце вокруг бедер, неидеальный наряд, но всё же лучше чем «Бизнес журнал», с особой тщательностью почистил зубы и побрился. Теперь бы ещё выпить кофе и можно считать, что жизнь удалась.

На кухне его уверенность почти окрепла. В этой квартире, кроме него никто никогда не жил, поэтому Иван не сомневался, что в холодильнике могла бы повеситься мышь, еда там уже давно не водилась, но на полке обнаружился его любимый сорт кофе, и даже кофемашина оказалась исправной.

Как только по квартире разнесся ароматный запах кофе, для Ринберга утро стало гораздо приятнее. Иван Соломонович вышел на лоджию, остекленную от пола до потолка, распахнул окно. С почти невиданной для этого города высоты двадцать пятого этажа, на котором располагалась его квартира, мужчина окинул взглядом просыпающийся город, сделал глоток черного обжигающего кофе, всё как он любит ни грамма сахара, и, почувствовав себя королём мира, произнес:

– Несмотря ни на что, это твой день, Иван!

Сначала из гостиной послышались тихие шорохи, причиной которых, скорее всего, был его корейский друг, затем отборный русский мат, и спустя несколько минут он мог лицезреть перед собой помятую физиономию Пака.

– Ну, ты силён, Ваня! Ни свет ни заря, а ты уже на ногах,- протянул гость, тщетно пытаясь привести в порядок свой костюм.

– Да, ладно, Дим, ты я смотрю тоже бодрячком,- усмехнулся Ринберг.- Что кто там с тобой? Подруга твоя новая?