Дима Пак часто подшучивал над ним, говоря, что трудолюбие Иван впитал с молоком матери. Ринберг же знал, что именно отец воспитал в нём это ценное качество. С раннего детства он твердил сыну, что никогда нельзя останавливаться на достигнутом, что жизнь - это своего рода марафон, только длину дистанции определяешь не ты. Соломон Ринберг искренне считал, что нет никакой возможности долго оставаться на одном и том же уровне: ты либо продолжаешь двигаться вперёд и становишься лучше, либо неизбежно катишься назад, ведь мир вокруг не будет стоять на месте, в ожидании одного единственного человека.

Вот так со всей ответственностью, на которую только был способен, Иван и продолжал бежать свой жизненный марафон сквозь стремительно пролетающие дни.

Для полноценного отдыха ему снова катастрофически не хватало времени: мужчина даже спал теперь урывками в самолетах и поездах. По рабочим вопросам Ринберг всю неделю метался между городами и странами, пока спецы Данилевского рыли землю носом, стараясь прояснить сложившуюся вокруг него ситуацию. Прямых доказательств чьего-либо злого умысла или виновности по-прежнему найдено не было.

Версия, которую главный безопасник озвучил Ивану, была проста до безобразия и казалась практически невероятной: к сожалению, всё ещё не удалось выяснить, что именно связывает всех действующих лиц этой весьма дурно пахнущей истории.

На семейном ужине, где его, скорее всего, и опоили спяще-бодрящим коктейлем, посторонних не было. Члены семьи исключались по умолчанию, а персонал, который поддерживал домашнее хозяйство родителей, работал годами и был проверен службой безопасности вдоль и поперек. Так что под подозрение попадала разве что Илона. На подобную глупость её ума вполне могло хватить. Вот только зачем?

Бывшая жена для Ринберга давно утратила всю свою привлекательность: то, что поначалу принималось мужчиной за непосредственность и вносило лёгкость в отношения, на поверку оказалось всего лишь глупостью. В какой-то момент для счастливой семейной жизни только красивого тела рядом стало недостаточно, а полноценного человека в отшлифованной до блеска оболочке, наверное, никогда и не было. Деловых отношений Ивану и на работе было больше чем достаточно, для того чтобы тащить их ещё и в семью.

– На что вообще Илона могла рассчитывать?

Даже если бы женщине удалось стимулировать возбуждение, это не принесло бы ей успеха. Он не безмозглый телёнок, которого куда поманили, туда он и пошёл.

Шабарин с компанией голодным стервятником кружил вокруг нового проекта «РиэлтСтройИнвеста», не зная толком, с какой стороны подступиться и навариться вместе со своим родственничком из администрации, с которым Юрий Аристархович уже не раз прокручивал серые схемы. Уже сейчас можно было бы поставить того на место, но Ринберг чувствовал, что стоит ещё немного подождать и понаблюдать за этими товарищами.

Каким-то боком здесь же успела отметиться и весёлая семейка Крупельницких в полном составе: муж, жена и племянница с ними. Но что они искали в его кабинете? Никой мало-мальски важной информации, Иван там не хранил.

Одним словом сумасшедший дом какой-то!.. Но во всём этом Ринберг и варился.

Мать звала его на выходные к себе. Отец тоже звонил: хотел увидеться. Но Ивана, как гигантским магнитом тянуло совсем в другое место, где его возможно совсем не ждали. И вместо того чтобы провести свободные минуты с родными, Ринберг снова мчался туда, где, как бы пафосно это не звучало, оставалось его сердце. Да-да, если бы в мужчине осталась хоть капля романтики, именно так бы он и сказал.

В этот раз Иван поступил умнее и не стал испытывать возможности своего организма: Геннадий уверенно вёл машину и приближал Ринберга к заветной цели, пока тот спокойно работал на заднем пассажирском сиденье.

Несмотря на загруженность всю прошедшую неделю мысли Ивана часто возвращались к Островским: было в маме с сыном что-то непреодолимо для него привлекательное. Рядом с ними мужчина чувствовал себя полноценным: по-настоящему живым и полным сил, важным и нужным. Ринберг думал, что навсегда излечился от потребности в семье, но встреча с Алевтиной и Сеней разбудила забытые надежды, надёжно погребённые под ворохом циничных разочарований. У него перед глазами всегда были достойные примеры: у его родителей была крепкая семья, у сестры тоже, и только он оказался паршивой овцой в их благородном стаде.

Вчера вечером Арсений звонил Ивану перед сном. Хорошо, что он на всякий случай оставил мальчику свой номер телефона. Сенька радостно рассказывал про своих друзей, маму и кота. Смышлёный малыш!

Ринберг задумался и улыбнулся, гладя на экран телефона, мальчик прислал ему фото, которое сам же и сделал.

В это время Геннадий с удивлением посмотрел в зеркало заднего вида: в последнее время улыбающийся шеф- столь же редкое явление, как встреча со зверем, занесенным в Красную книгу.