— Как все прошло? — спросила она, немного придя в себя.

— Хорошо, — пожала плечами. — Даже лучше, чем я планировала. Когда я раздумывала, как же всех их окучить, пришел Малкольм, и всем пришел большой кипец…

Эрика улыбнулась и подала мою руку.

— Ура?

— Ура, — вздохнула я.

Она внимательно посмотрела на меня и проговорила:

— Похоже, настала моя очередь спрашивать, почему твое ура совсем не ура.

Я потерла щеку и дернула плечом, отходя в сторону. Навернув пару тройку кругов, я все же решилась ей рассказать, вспомнив как меня саму обижало ее недоверие.

— Ну… В общем…

Слова лились неохотно. Я знала, что она моего поведения не одобрит, и не хотела выслушивать от нее нотации, но когда мой рассказ подошел к концу, она выдала совсем не то, что я от нее ожидала.

Вместо криков и беспокойства в порядке ли все со мной, слов о том, что это ужасно безрассудно с моей стороны, Эрика застонала, прикрыв глаза руками, и закусила губу.

Я хлопнула глазами. Один раз. А потом еще, и еще.

Что происходит?!

— Ты ведь с ним не говорила, да? — спросила она, растопырив пальцы и глядя через щелочку в них. — Не спрашивала, почему он так разозлился?

— Да нет же, говорю тебе! — воскликнула я, а потом прищурилась. — А что? Ты знаешь что-то, чего не знаю я?

— Да, на самом деле… — пробормотала она и вздохнула. — Сегодня я… Разговаривала с Алеком.

Угу, разговаривала. Случайно встретились, ну-ну.

— И он мне кое-что рассказал. Кое-что очень важное.

Я нетерпеливо приподняла брови и сложила руки на груди.

— Перестань тянуть кота за известный орган. Говори уже.

Девушка костяшками пальцев потерла свои круглые, милые щечки и вздохнула.

— Он рассказал мне, как умерли предыдущие одиннадцать жен. Ты слышала, о том, что на лорда Астайна, твоего мужа, наложено проклятье?

Опять это проклятье.

— Да, что-то такое слышала, — нахмурилась я.

— В общем, из-за этого проклятья, жены лорда Астайна сходят с ума от любви к нему или что-то в этом роде, а потом они совершают самоубийство.

Щелк.

Ключик повернулся в замке, и дверь осознания наконец-то распахнулась.

Вот почему все вокруг меня говорили о сумасшествии. Так вот почему никто бы не удивился, если бы те жулики сказали, что я выпила яд, вот почему Малкольм подумал, что я сама выпила яд.

Вот что означало это его: «Я думал, ты другая…».

Он надеялся, что на меня проклятье на распространяется и был просто разбит, когда решил, что ошибся, и я тоже хочу покончить с собой.

И вот о чем он говорил тогда, когда я посчитала его слова бредом. Он боялся заметить во мне признаки безумия, как в остальных женах.

Ежики зеленые…

Так вот почему он так разозлился, когда понял, что я спрыгнула с балкона по собственной прихоти. Он испугался, что я все же сошла с ума, а злость его была порождена пережитым страхом.

Ежики, черт их возьми, зеленые…

— Лиса? — Эрика щелкнула перед моим лицом пальцами. — Ты в порядке?

— Да… Наверное, мне нужно идти, — пробормотала я и понеслась к двери, но подруга ухватила меня за руку.

— Я не собираюсь ночевать здесь. Сначала выведи меня отсюда, а потом иди выяснять отношения с кем хочешь.

— Хорошо, — я потерла лоб. — Идем.

Я стояла перед дверью в покои Малкольма и не решалась войти. Как минимум потому, что не знала, что ему сказать.

«Извини, я больше не буду?».

Ну да, хотелось бы надеяться.

«Извини, я не знала, что все твои жены от нелегкой жизни того…».

Да, так определенно лучше, он сразу простит и упадет к моим ногам. Ведь в этих словах столько понимания, заботы о ближнем, а главное - тактичности.

Альташ позади меня фыркнул, я обернулась и грозно посмотрела на него.

— Тихо ты! Не видишь, я с мыслями собираюсь! Думаешь, очень просто войти туда к нему? Сам-то вон аж ко мне в комнату залез!

Дракон вздохнул и закрыл глаза.

Так-то!

Но тем не менее оттого, что я мялась у его двери, лучше не становилось, а только наоборот. Решимость моя таяла, словно комочек снега в жарко натопленном помещении. Я глубоко вздохнула и осторожно толкнула дверь.

Едва я вошла, мне стало ясно, почему дракон спрятался в моих покоях. Дело в том, что Малкольм стоял у двери, ведущей на балкон. Он выглядел спокойно, даже безмятежно. Но по коже почему-то пронесся мороз.

— Ты совсем запугал Альташа, — проговорила я, потому что не знала, как начать по-другому.