– Но ведь нужно всегда впускать Вотана!
– Посмотрела на сестру огромными глазищами Марта.

– Да, мы все должны его впускать, ты права, - убитым тоном согласилась Агата.

Марта выбежала из укрытия, но тут же испугалась и забежала за бочку в водой. На улице, недалеко от их укрытия, показался дикого вида великан. Волосы его былитакими же рыжими, как и у Локи, но напоминали гнездо, причем были такими явно от природы, но не из-за пренебрежения гребнем. Ну, или костер, смотря какое у кого воображение.

Агата, испугавшись за сестру, тихонько перебежала к ней за бочку. За ней последовал Эрнст.

– Осторожней, - прошептал Эрнст, - великаны могут быть и догадливыми, - правда зачем он это сказал, сам не совсем понял, но очень уж хотелось.

– Но могут быть и глупы, как пробки, - огрызнулась девушка, - а что хуже, не ясно.

То ли слух у гиганта был ничего себе, то ли ещё по какой-то причине, но он, согнувшись, чуть ли не на четвереньках, залез в постройку. Никто не успел ничего сделать, ни сказать, ни пискпуть.

– Кто такие - от этого трубного гласа у всех троих чуть не заложило уши. Эрнст присмотрелся, огрядел лицо гиганта и что-то будто начал вспоминать...

– Меня зовут Зельт (сам, сам по себе -нем.), заявил он, а в голове, как иногда бывает в случаях опасности, начинал зреть план. Ему даже показалось, что какой-то знакомый голос подсказывает ему, что делать, но списал это на страх, решив что такого не может быть.

Эрнст начал потихоньку отходить назад, Марта и Агата замерли. Гигант следовал за парнем, и случилось именно то, что случилось: он задел ручищей бочку с водой. Тут же его лапа покраснела, гигант взвыл и, разнеся потолок и стену понесся прочь.

"Я угадал, - пронеслось в голове у Эрнста, - как же я угадал..." И со страху зарылся в сено. Сентры забрались в пустую бочку.

III

Другой великан со спокойным, нестрашным лицом, волосы которого были чем-то прямо противоположным воронему гнезду, удивлённо смотрел на взлохмаченного.

– Кто это сделал?

– Да Зельбст!

– Что зачит "сам", - заметил собеседник, - раз сам, значит сам. Ничего не поделаешь, ЛоГИ.

Ложное имя Эрнста, которое Он использовал на всякий случай, всё же отразило правду: не он же опрокинул бочку, а только подвёл великана к ней, значит он не так уж напрямую виноват. И вправду "сам".

– Освободите их, - приказал второй великан.

Подошедшие ётуны были удивлены: с чего бы? Хотя у конгуна могут быть на то свои причины.

– Пророчества не торопят, - заявил Локи и хотел было продолжить.

– Вотан уже всё мне сказал, - перебил его великан.

Оставалось только смерить убийственным взглядом названного брата. Утгард-Локи (а это был, безусловно он), подумал, что владыка Асгарда и Вальхаллы явно привык думать о ётунах одинаково, Вотан явно сгрёб в их разговоре всех под одну гребёнку.

– Ты не сердишься?
– полунасмешливо спросил у Локи конунг.

– Я помню хорошее, хоть многие и отрицают это. Ты нас когда-то накормил, - таким же тонов ответил тот, - и он, - тут Локи кивнул на Донара, - тоже просто обязан это помнить.

Такой ответ конунга вполне удовлетворил - его соплеменник из Асгарда остался верен себе, и это не могло не радовать.

IV

Когда великаны удалились, Донар легко разорвал оставшиеся на руках обрывки толстенных верёвок, с презрением бросил их, чувчтвуя себя уязвлённым: связать Донару, сыну Вотана, руки зачарованной веревкой? Этот позор должен был быть смыт кровью, но отец этого явно не желал. Хоть колдовсктво спало, и на том спасибо, как выразился бы Локи.

Самому же Локи полное освобождение давалось нелегко. Он изрезал себе руки грубой верёвкой, но попыток разорвать не оставил.

Вотан, вздохнув, подошёл к названному брату, и стал помогать ему освобождаться от верёвок. Локи смотрел на Вотана с удивлением, будто не ожидая этого от него.

"Локи", - бросил Вотан и замолчал, забыв, что хотел сказать.

– Братец, только не надо награждать меня всеми моими прозвищами, которые ты так обожаешь произносить, - он хотел сказать ещё очень много, но промолчал, а через пару секунд и вовсе запамятовал всё это.

Они соединили исцарапанные, немного кровящие из-за грубых великанских веревок руки, и оба вспомнили клятву, данную немногим позже, чем день создания Асгарда. Клятву, о которой они, безусловно, оба помнили, разве что Вотан один раз отнесся к ней легкомысленно, но это уже было давно. Так давно, что даже Локи уже не попрекал. Ведь столько всего произошло с того момента: успел появиться новый мир, новый и даже чем-то лучше прежнего. По крайней мере, более интересный.

Заключение (от Локи)