– Продолжишь дерзить - возобновлю наказание, - Вотан и слушать ничего не желал, - змеи всегда найдутся, ничего, что из той твоей жене уже давно сделали пояс.

– Вот такой разговор мне по душе! Братцу не дают поиграться в людей и он обижен - мило!

– А какое тебе до Эрнста дело?
– голос Вотана стал особенно вкрадчивым, - что тебе в нем?

– А то, что знакомство с нами убьёт его, а мне это не нравится.

– Тебе много чего не нравится, - Вотан положил ему руку на плечо. Локи поморщился.

– Никак противно, братец?

– Ничуть,- Локи усмехнулся и еле-еле коснулся губами лба названого брата, - видишь?

Выражение лица Вотана являлось собой причудливую смесь из "убью-как-нибудь" и "твоя-взяла-недоразумение-ты-ледовое".

– Хорошо же, можно договориться, -начал Вотан хитро.

– А спорим, у Эрнста все равно ничего не выйдет, как бы ты ему не помогал. Если выиграю я, то Скади выселяется, а ты от Эрнста отстаешь. Если нет - пусть будет, что будет. Я мешать не стану. А Скади ведь выселишь?
– заинтересованно спросил Локи.

– Пожалуй. А то слишком много ётунов у нас тут развелось, - заметив, что Локи удивленно приподнял бровь, он продолжил, - а ты ведь брат мне, как-никак...

– Удивительно-ты об этом вспомнил. Договорились?

– Договорились.

– Только пусть все будет по чести.

Вотан усмехнулся: оба понимали, что никто из них двоих честно играть не намерен - не могут и не умеют, что поделать.

– СТОЙ!

– Чего опять, Донар?

– Постарайся выиграть.

– ЧТО?!

– Помнишь Тиля?

– Как не помнить... Погоди, ты хочешь... Вы трое с ума сошли! С чего ты взял, что я соглашусь на то, чтобы Эрнст на тебя батрачил? Хорошо же... С ума сошли, зато я в своём уме!

III

– Сигюн, не надо...

Он чуть не сказал "пожалуйста" - вот до чего могут довести асы народе Вотана.

– О Сиф думаешь?

– С чего бы? Открою тебе секрет: если бы я о ней думал, я был бы в духе.

– Ты хочешь сказать...

– Не больше того, что уже сказал, поверь мне.

Сигюн посмотрела на мужа. Она не помнила, когда последний раз он был в таком настроении - настолько оно было в его случае редким. Она провела рукой по рыжим волосам Локи, ожидая, правда, что он увернётся, но он даже не шевельнулся.

Молчание длилось минут пять. Сигюн хотелось плакать - никогда не было такого, чтобы на неё настолько не обращали внимания. Как будто бы её вовсе не было, как будто бы она была незнакомой. И тут она встретила взгляд Локи. Он смотрел на неё весело и насмешливо, но одновременно так, словно он её все ещё любил. Точнее у Сигюн не было сомнений, что она все ещё любима, но это не значит, что это была правда.

– Ты что, Сигюн?
– Локи встал и подошёл к ней, - Ну прости, прости дурака...

Ему было очень неудобно, очень не хотелось извиняться, но ему также не хотелось расстраивать жену, ведь чувство, отдалённо напоминающее благодарность к ней он испытывать не перестал.

– Вот-вот - дурака, - смеясь сквозь слезы сказала Сигюн и повисла у него на шее.

Именно в этот момент и зашёл без стука Эрнст.

– Устал ждать, - пояснил он, - я, между прочим, Хеймдалля встретил.

Локи напрягся.

– Расскажи-ка... А завтра, - смерил он паренька взглядом, - мы отправляемся в Мидгард. Делать тут нечего.

Неудавшийся поход

I

1096 год, август

Рудольф фон Траубкорн считал своим долгом, нет, прямой обязанностью присоединиться к походу. Не вышло. Точнее - он каким-то чудом или чем-то этому чуду противоположным, что было бы логичней, оторвался и заплутал. Во-первых, это невероятный позор для него и всех его потенциальных потомков, во-вторых... А что во-вторых, он сформулировать не мог даже в мыслях. Он мог как будто представить, что, собственно, "во-вторых", осознавал это, но полностью понять всё не получалось. Не мог он также и принять тот факт, что голова его не очень-то привыкла к подобным размышлениям в целом и таким архисложным логическим построениям - в частности. Не мог и не желал. Его оруженосец Нильс, единственный, кто с ним по не менее загадочным и странным причинам остался, сильно подозревал, что его господин не то что не хотел это осознавать, но даже не подозревал об этом факте.

Но это он, конечно, от общей неопытности и ещё от того, что он всего лишь человек и не может читать чужие мысли. Наглая ложь! Чтобы Рудольф фон Траубкорн о чем-то не догадывался? Да вы шутить изволите, господа хорошие! А что он не желает видеть себя ничтожеством, так оно и понятно - какой благородный господин этого захочет? Правда, дело это не меняло. Ну да какая разница?

Лес редел. И Нильс, и его господин, воодушевились, но виду не показывали - мало ли что может быть дальше. Вдруг они заблудятся ещё сильнее? Такая мысль посетила обоих, но немного видоизмененная: для Нильса она была "Точно заблудимся и не видать похода!" а для рыцаря - "Мало ли что бывает, вдруг заплутаем ещё, хоть этому и не бывать!"