– Знаешь, кто это, а?

– И кто же, - раздраженно бросила Сила, - интересно знать?

– Дочки Глед и того помоечника, - хмыкнул Вали.

– У помоечника, обыгравшего вашего дорогого батюшку, - есть имя - Логи!

Нет, помоечник есть, помоечником и останется, не говори ерунды, сокровище рейнское и не выводи нас из себя7 Нам надо к ним ненадолго смотаться, к слову.

Встречены, по наблюдениям Силы, близнецы были странно.

– Каким ветром занесло? Старых времен не помните? Отец ничему не учил?

– А вас учил будто, - таков был спокойный ответ.
– не могли раньше, не могли!

Дальше шли тихие переговоры, разбавляемые неразобранными Силой шутками и подколами, и, наконец, четверо вошли в пустующий все это время дом, плотно закрыв дверь. Наконец Сила услышала хоть еще что-то: «Убьют, если увидят» - «Зачем бояться, раз не убьют, а деру дадим?»

– В последний раз выручаем, вам ясно?

– Конечно ясно, но обидно, - состроил жалостливую гримасу Вали, - вы же помогали нам всего однажды, когда познакомились.

– То есть, когда вы полезли в драку, где и без вас бед по уши было, а мы уболтали всех потом, чтобы на вас собак не спускали. Вы же ледовые, хоть и свои. Да и то - наполовину!

Эту увещевательную тираду прервал Нарви:

– Ну вы и скучные сегодня! Отец ваш, что ли, приехал?

– И как ты догадался? Что встали, страшно? Не боись, не увидит, идём...

Сила увидела, как лица близнецов мигом сменили выражения: с "Ненавидим-когда-думают-что-мы-боимся-этого-помоечника-потому-что-он-нашего-отца-обыграл-это-он-сам-наш-род-недолюбливает-потосу-что-наш-отец-сговорился-с-князем-без-его-ведома" на "всю-жизнь-красотки-нам-помогать-будете-мы-знаем!". Увидела, пока они, наконец, не пошли все вместе в обход дома.

Стоя все там же, лишь немного прижавшись к стене, Сила думала о том, одна ли она помнит о договоре близнецов с Форсети и о том, как же порой бывает неуютно, когда спутники, пусть и такие раздражающие, куда-то смываются. Впрочем, ждать ей оставалось с полчаса - не так и много - а о договоре помнила не она одна, просто разве есть смысл все время думать об одном и том же, если и так запомнил? Но об этом Сила либо не мола знать, либо слишком слабо догадывалась.

Послышался свист, и ничего другого, как мысль обернуться, голову ее не посетило. Как она тут же поняла, сделала она это рановато: эти двое все еще о чем-то перешептывались с девицами.

– Нет уж, без огня, наверное обойдемся.

– Если только сами собой нам не посветите, конечно, но...

– Нарви, ты прав: отец и так чуть не заподорзрил неладное.

По лицам "этих лоботрясов", как она называла их уже с неделю, почти не переходя на имена, Сила смогла прочитать то, что не заметить даже ей не составило труда: "Подумаешь! Тоже мне - напасть". Может быть, потому, что они специально старались храбриться напоследок, но без слов - кто знает. Сила не заметила даже, как к ней подошли-таки Нарви и Вали. Лица их одновременно и сияли не хуже волос тех девченок и говорящего само за себя имени их матери, и показывали всю взволнованность Девяти миров.

– Пошли отсюда, мы узнали кое-что, так что делать уже здесь нам нечего.

– Вы хотели это что-то узнать, или столкнулись с каким-то *тут валькирия расщедрилась на такой оборот речи, какой даже ее отцу вряд ли пришел в голову*, и теперь надо уносить ноги?

– И то, и это. И вообще что хочешь.

– Вали! Постой-ка... Сила, ты хочешь сказать, что это было у тебя все это время?

– Что?

– Руку покажи! И чем ты думала? На твоем месте я бы вышвырнул это на подходе вниз.

На ладони у Силы был знак ее отца, который когда-то носили в Мидгарде, а теперь мало кто о нем вспоминал.

– Дай сюда.

– С чего бы? Не заметили ведь!

– Сейчас не заметили - потом заметят. И тут уже ни отец, ни братья - никто не поможет. Черз Средние пойдем.
– сказал как отрезал Вали, выхватывая у Силы эту дурацкую, как ему самому казалось, подвеску.

Уже потом, на подходе к более привычной дороге, Сила заметила, как из его руки потихоньку высыпается горстка земляного пепла: то, чем он заставил казаться то, что принадлежало ей уже довольно давно, хоть для Высокого - и недавно. Почему-то обидно не было, хоть саму себя за это она и пыталась ругать.

4

Нильс уже почти забыл о том, каково это - иметь ржавый меч. Это, конечно, его обижало, но меч-то был ржавый, не настоящий, а значит - недостойный Нильса, что ни говори. Подумав так уже в который раз, бывший оруженосец начал вспоминать все, что было связано с Искателем. Невеселые это были мысли: Нильса почти что никогда в жизни не обманывали, а если и обманывали, то он об этом по счастливому стечению обстоятельств всегда знал. Сам же он был уверен, что он обязан прожить жизнь безо всякой лжи, хотя его господин, также в этом на словах уверенный, уверенный, поступал частенько с точностью до наоборот, будто сам того не замечая.