Я постучала в дверь, Дадо открыл ее и ничуть не удивился, впуская меня.

— Привет,— сухо сказала я, входя и снимая на ходу пиджак, который бросила на кресло в комнате.

Дадо продолжал стоять в коридоре у закрытой входной двери. Я не торопилась оборачиваться, хотя кожей чувствовала, что его взгляд устремлён где-то между моих лопаток.

Не знаю, почему я стояла к нему спиной, наверное, мне было проще сейчас не видеть его лица. Обведя глазами комнату, я, наконец, зацепилась за маленький столик, на котором стоял поднос с графином и стаканами, подошла, привычным жестом высунула стеклянную пробку и налила немного вина в бокал. Отпила, по-прежнему стоя к нему спиной, и сказала:

— Завтра я улетаю в Рим. Я выдержала паузу, а затем жёстко добавила:— Без тебя.

— Хм, да? — Дадо пожал плечами, будто его это нисколько не волновало.— Не стоило сообщать мне об этом лично, могла бы просто прислать смс,- спокойным и ровным голосом добавил он.

Я резко обернулась, не понимая шутит он, или говорит серьёзно, чтобы мне это понять, нужно было увидеть его глаза. Дадо, наконец-то, отошёл от входной двери. Вошёл в комнату, тихо обошёл столик и теперь стоял перед креслом, от которого я отошла, когда налила себе выпить.

Он стоял, положив на спинку кресла ладони, и смотрел на меня с совершенно непроницаемым лицом. Я не могла понять или прочитать то, что он сейчас испытывает, и это жутко раздражало, а я и так была слишком взвинчена ещё задолго до того как переступила порог его квартиры. Поэтому взрыв эмоций мог произойти от любого его даже невинного слова. Подумав о том, что я, все же, зря сюда приехала, и мне тут не рады, я приняла решение уйти.

— Ладно, — фыркнула я, поставила недопитый стакан, сделала два шага по направлению к креслу, вытянула руку; движения были ломанными и резкими, схватив пиджак, направилась к двери, думая о том, что мысль приехать сюда была бредовой.

— Зачем пришла? — спросил Дадо, будто не видел, что я собираюсь уходить.

— Могу уйти,— бросила я, выходя в коридор и берясь за ручку двери.

Дадо каким-то совершенно непонятным образом (я даже не успела сообразить и понять, как он это сделал, настолько быстро все произошло) оказался возле меня и, положив ладонь на закрытую дверь, с усмешкой в голосе прошептал мне в затылок:

— Да? Уйдёшь? И даже не получишь то, зачем пришла?

Он развернул меня так, что теперь я оказалась прижатой вплотную к двери, а он стоял передо мной, разведя руки и упираясь ладонями в косяки. Стоял и смотрел в упор, а расстояние между нами сократилось вдвое, благодаря тому, что он согнул руки в локтях. Я чувствовала его дыхание, аромат кожи, присущий только ему. Видела лицо в паре сантиметров от моего, так что черты начали расплываться, а я тупеть от этой манящей близости. Дадо наклонился к моему уху, по моему телу пробежала дрожь, и он не мог этого не заметить, так как прекрасно знал, что я чувствую, и поэтому продолжил свою игру.

Дадо заговорил тихо, медленно, будто мурлыча:

— Ты пришла именно за этим, и поездка тут не при чем. Это всего лишь дурацкий предлог, чтобы получить меня. Ты настолько хотела меня, что даже наплевала на приличия и не испугалась того, что я могу быть не один. Что бы ты сказала, если бы столкнулась тут нос к носу с Пилар?

Я дёрнулась от его слов как ужаленная, потому что его слова попали в цель, он тонко все просчитал и сумел разгадать мои мысли. И то, что он говорил правду, и так легко просчитал меня, да ещё и дразнил при этом, выставляя меня похотливой дрянью, ещё больше злило.

Захотелось оттолкнуть его, обозвать, наорать, сказать, что он не прав, бросить в лицо что-то гадкое и обидное и, наконец, уйти, хлопнув дверью, но я не могла, просто не могла.

Сейчас я была похожа на кролика, загипнотизированного удавом, и Дадо это понимал, поэтому продолжил издеваться:

— Ты бессовестна настолько, что переступила через свою гордость и приехала, хотя знала, что может быть по-другому, и ты ничего не получишь. Но все равно приехала. Не придумала ничего лучше, как выдумать эту глупую историю про поездку, и все ради того, чтобы проникнуть в мой дом.

— Это не так!

Я разозлилась настолько, что готова была залепить ему пощёчину, разбить в кровь это наглое и самоуверенное лицо.

Толкнув его в грудь, я попыталась освободиться. Но не зря же говорят, что ярость лишает человека сил, я сейчас была слаба настолько, что не смогла бы сдвинуть и пушинку, не говоря уже об этом хорошо сложенном парне.

— Все так, именно так,— интимно зашептал мне на ухо Дадо, а потом вдруг отстранился и вполне ровным, даже деловым голосом заявил:— Ты не получишь сегодня ничего. Понятно?

Он отодвинулся и убрал руки и стоял теперь передо мной спокойный и невозмутимый, в то время как я не понимала, что именно произошло, и чувствовала себя как оглушённый в яме крот. Я даже не нашла что сразу ответить этому наглецу, настолько была поражена его словами и поведением.

— Уходи,— отрывисто бросил Дадо.

Я зло встряхнула, а потом натянула на себя пиджак, отвернулась и стала дёргать за ручку закрытой двери, не понимая, почему она не открывается. Когда, наконец, я сообразила, что для начала нужно отпереть замок, и стала поворачивать ключ в замочной скважине, Дадо сказал: