По параметру интеллектуальной продуктивности: манифестация феномена психопластичности, как правило, проявляется отчетливым ростом интеллектуальной активности и продуктивности пациентов/клиентов. Причем в данном случае речь идет об интеллектуальных процессах в целом, а не только о процессах креативного синтеза, имеющих отношение к психотерапевтической динамике.

Особенности проявлений коммуникативной активности: в содержательных характеристиках психотерапевтической коммуникации феномен психопластичности представлен и такими достаточно специфическими проявлениями, как речевые, моторные и более сложные поведенческие «синхронизмы» терапевта и клиента – в частности ускоренным текстовым (я хорошо понимаю то, что ты мне говоришь), контекстовым (я хорошо понимаю то, что ты мне хочешь сказать), опережающим (ты только собрался начать фразу, я уже знаю, что ты мне скажешь) пониманием в паре клиент-психотерапевт.

Такой авторитетный специалист, как Карл Роджерс, описывал свои ощущения в ходе подобного терапевтического взаимодействия следующим образом: «… в эти моменты кажется, что мой внутренний мир вырывается наружу и соприкасается с внутренним миром другого. Наши взаимоотношения перерастают сами себя и становятся частью чего-то большого. Появляется глубинный рост, и исцеление, и энергия» (К. Роджерс, 1951).

По параметру более сложных и собственно пластических проявлений психической активности, имеющих особое значение в психотерапевтической коммуникации, с уверенностью можно говорить о следующих характеристиках рассматриваемого феномена:

– пластика контекстов и обстоятельств: в условиях манифестации феномена психопластичности прослеживается возможность ускоренной терапевтической трансформации негативно-эмоциональных, антиресурсных контекстов или реальных обстоятельств какой-либо настоящей, а с учетом потенциала временной пластики – пережитой в прошлом и ожидаемой в будущем проблемной ситуации в позитивно-эмоциональный ресурсный контекст при сохранении событийного строя происходящего. Такая возможность реализуется за счет акцентирования или усиления концентрации каких-либо значимых аспектов, удаления неприятных или травмирующих «шумовых» моментов, выхода за пределы проблемной ситуации с одновременным умалением степени ее значимости – т. е. достижения ресурсной трансценденции. Речь здесь может идти, например, о том, что травматическую память, негативное восприятие настоящего и ожидание будущего – в режиме психопластического «наводнения» и в самые сжатые сроки – можно перевести в полярно противоположные терапевтические контексты с одновременным форсированным развитием первичного или даже устойчивого ресурсного состояния;

– пластика времени: в условиях синергетической активности внесознательных инстанций существенно облегчается возможность ретроспективных и проспективных перемещений во времени, достижения возрастной регрессии и прогрессии, эффективной проекции планируемых результатов в будущее (здесь очень важно отметить, что такой результат достигается без использования каких-либо специальных технических приемов, индуцирующих трансовое состояние пациентов/клиентов). За счет механизмов темпоральной пластики могут эффективно решаться проблемы компенсации деструктивного варианта прохождения жизненных кризисов, выстраиваться конструктивные жизненные сценарии с их устойчивой проекцией в будущее, формироваться ресурсная метапозиция и другие характеристики устойчивого ресурсного состояния клиента;

– пластика «Я»: манифестация феномена психопластичности, по нашим наблюдениям, способствует актуализации особой предрасположенности Я-феномена к функционированию в гиперпластическом режиме (что, с нашей точки зрения, обосновывается самой возможностью генерации и Я-феномена – как высокоинтегрированной, синтетической системы, формируемой на основе всех видов памяти и пережитого субъективного опыта – лишь в условиях темпоральной гиперпластики). Таким образом, феномен психопластичности существенно облегчает возможность ресурсной самотрансценденции, терапевтической диссоциации личностного ядра субъекта, вовлеченного в психотерапевтический процесс, по отношению к своим множественным компонентам: Я-функциям (Я-памяти, Я-мышлению, Я-поведению и проч.); Я-свойствам (например, идентифицированным качественным характеристикам психического здоровья); Я-статусам (Я-ребенку, Я-подростку, Я-взрослому, Я-родителю, Я-партнеру, Я-профессионалу и проч.). Соответственно, вероятность эффективной терапевтической трансформации именно тех диссоциированных компонентов психической активности субъекта, которые и являлись причиной появления адаптационных расстройств, существенно возрастает;

– пластика внесознательных инстанций психического (не-Я, или ОНО): речь здесь идет в том числе о персонификации бессознательного в образе любых ресурсных воплощений, имеющих отношение к процессу психотерапии (например, воплощений в образе «внутреннего целителя» или «внутреннего мудреца»); о возможности достраивания любых актуальных аспектов реальности в духе «дополняемой реальности» при работе в группе клиентов с резко ославленными или утраченными отдельными физиологическими функциями и проч.

Функциональные характеристики феномена

психопластичности

Вышеприведенные содержательные характеристики феномена психопластичности так или иначе указывают на важнейшую ресурсную функцию данного состояния, имеющую прямое отношение к обеспечению основного психотерапевтического эффекта – возможности достижения существенных конструктивных изменений в ограниченные периоды времени.

Такого рода результирующая функция феномена психопластичности раскладывается на следующие важные составляющие, имеющие прямое отношение к ключевым позициям эффективной стратегии психотерапевтического процесса:

– эффективное противодействие антиресурсному состоянию деморализации у клиентов (Д. Франк, 1974), препятствующему конструктивным терапевтическим изменениям;

– эффективное упреждение оппозиционных, по отношению к терапевтическим изменениям, реакций сопротивления, неадекватной психологической защиты у клиентов;