На перерыве, сидя в столовой, Аюми была мрачнее тучи. Сайто, собравшийся по привычке поболтать с подругой, замолк на полуслове, поймав ее мутный взгляд.

– Все нормально? – поинтересовался с сомнением.

– Нет.

– Расскажешь?

– Нет.

– Как хочешь, – парень пожал плечами и принялся за свою порцию рамена.

– Все очень плохо, Сайто, – раздался рядом с его ухом расстроенный голос Аюми.

Отчаяние пересилило гордость. Держать все в себе не было сил, и Аюми рассказала обо всем, что произошло ночью в клубе и в квартире Йена. Единственным, о чем она умолчала, стала причина, заставившая первую заучку Университета ниндзя отправиться на поиск сомнительных приключений.

После прослушивания Сайто вынес многозначительный вердикт:

– Да уж. И понесло тебя в этот клуб…

– Тебя вот не спросила! – Аюми разочарованно взглянула на друга, но тут же подавила приступ вспыхнувшего гнева. – Что мне делать-то теперь?

– Тут вариант один. Тебе нужно поговорить с Йеном, – прозвучал уверенный совет.

– Опомнись, Сайто, о чем мне с ним говорить?

– О вас.

– Нет никаких нас, – горестно выдохнула Аюми. – Думаешь, я ничего не понимаю? Он ведь мажор, у него, наверное, каждую ночь новая девушка. Мало их что ли, в той же «Инсомнии» – красоток, желающих поближе познакомиться с сыночком губернатора Широсины? Все ясно ведь…

– Мне кажется, ты предвзято относишься к Йену, – не согласился с подругой Сайто, – он ведь парень-то неплохой. Я бы на твоем месте с ним пообщался – по крайней мере, точки над «и» расставил бы.

– Радуйся, что ты не на моем месте! – вспылила Аюми. – Я не стану с ним говорить, и точка.

– Дело твое, – нахмурил брови Сайто, – только ответь мне на один вопрос.

– Какой еще вопрос?

– Очень простой и конкретный. Тебе Йен нравится?

– Нет, конечно! Ты что, с ума сошел, Хибакуса? – вспыхнула Аюми, ощутив, как обдало жаром щеки и шею.

– Врешь! – хитро прищурился парень. – Мы индивидуальные признаки лжи на последней паре по психологии шпионажа проходили, помнишь? Профессор Нияхо еще задание давал проследить за другом и эти самые признаки у него подметить. Я за тобой наблюдал. Ты когда врешь, всегда краснеешь и губами дергаешь – так что не пытайся меня обмануть. Нравится тебе Йен, и мой тебе совет – поговори с ним!

– Может, ты и прав, – покраснев еще сильнее, продолжила сопротивление Аюми, – но что это меняет? Йен – мажор и гуляка, на серьезные отношения такие люди не способны. А мне других не надо, – отчаянно выпалила девушка, громко царапнув пол стулом, поднялась и покинула столовую.

– По-моему, ты слишком плохо о нем думаешь, – задумчиво пробормотал ей вслед Сайто.

Вся следующая неделя прошла как на иголках. Аюми изо всех сил пыталась сконцентрироваться на занятиях, но мысли о случившемся никак не шли из головы.

Йен еще несколько раз пытался поговорить с ней на переменах и во время пробежек, но девушка упорно отнекивалась от подобных разговоров, и парень, кажется, решил оставить безнадежные попытки бесед «по душам».

Аюми немного успокоилась относительно истории с Йеном, но вот мысли о Клоке занимали ее постоянно. Время текло неумолимо – куноичи понимала, что придется явиться к бандиту вновь, с деньгами или без – это неизбежно.

Странно, но дед будто догадался о чем-то. В один из вечеров он подозвал Аюми к себе и вручил ей свой наградной меч, тот самый, из-за которого девушка и ввязалась в роковую историю.

– Вот, Аюми, теперь этот меч твой. Можешь делать с ним все, что хочешь. Если понадобятся деньги – продай, или обменяй на что-то необходимое. Ценность ценностью, но не нужно пренебрегать насущными потребностями живых людей, ради старой памяти, которая будет жить и без материальных напоминаний.

– Спасибо, дед, – принимая дар, Аюми низко склонила голову, чтобы старик Чигуса не заметил предательские слезы, проступившие на ее глазах…

Широсина. Трущобы

В маленьком ломбарде, заваленном предметами старины, больше похожими на древний хлам, Аюми торговалась недолго.

Полный старичок, принимающий вещи в залог, придирчиво осмотрел меч Чигусы и назвал цену. Услышав сумму, Аюми облегченно выдохнула – на покрытие долга Клоку заявленных денег хватало с лихвой.

– Скажите, а я смогу выкупить его обратно? – с надеждой поинтересовалась девушка, погладив на прощание резную рукоять дорогой сердцу реликвии.

– Конечно. Я дам три месяца на хранение, а потом выставлю на продажу.

– Три месяца… Ладно, – грустно вздохнула Аюми, прикидывая, что часть залога она вернет почти сразу, а точнее, как только убедится, что Клок не собирается взять с нее какой-нибудь неожиданный процент.

Куноичи искренне надеялась, что так не произойдет.

Аюми остановилась, невольно сглотнула, ожидая «долгожданную» встречу, неприятную и неизбежную. Она подняла глаза – лиловый карп уставился со своей вывески. Взгляд его, как и прежде, был тупым и безучастным. «Глупо ждать моральной поддержки от безмозглой рыбины, – со вздохом подумала Аюми, – глупо вообще ее ждать от кого-либо… Я сама заключила сделку и сама за нее отвечу».