Шрифт:
Не от страха. Сейчас я сама была бесстрашная, пока не получу эликсир и не смогу наконец-то обдумать ситуацию.
Внизу что-то пыхтело и гремело. Даже если бы я дверь распахнула с ноги, меня за лязгом железа, шумом выпускаемого пара и льющейся воды, все равно бы не заметили. Так что я ввалилась в полутемный погреб, обхватывая себя руками, чтобы унять дрожь, и сразу осела на пол, прислоняясь к стене.
В полутьме, разгоняемой парой странных свечей, которые вроде бы похожи на электрические, но мигали и дрожали как настоящие, молодой мужчина, насвистывая незнакомую мелодию под нос, вышел из-за пузатого лязгающего агрегата, тщательно вытирая сырую голову полотенцем, а потом и ниже: грудь, накаченный живот и…
— Здрасте, — выдавила я, с трудом поднимая на него взгляд. — Я умираю…
Хорошо, что он продолжал удерживать полотенце внизу живота, потому что, как бы мне не было стрёмно от его крадущегося приближения, слабость от боли все же оказалась сильнее.
А он без слов, как заботливая бабушка, потрогал мне лоб, проклял кого-то себе под нос и повернулся ко мне задом.
Полотенце так и осталось у него в руках спереди. А зад… Хороший зад, накаченный, спортивный. И я закрыла глаза, чтобы потом не оправдываться, за то, что видела лишнее, вторгнувшись в чужое жильё.
Знакомый властный жест, надавливающий на подбородок, и я уже сама открываю рот и жадно ловлю губами горлышко, чтобы проглотить противную вязкую жидкость. И тут же млею, впадая в приятное оцепенение. Тело перестает трясти, спазмы стихают, и я могу протянуть расслабить ноги, до этого неестественно вывернутые из-за судорог.
А парень все еще стоит надо мной, и я до жути боюсь поднять глаза выше его голых колен, но и встать, чтобы смотреть ему в лицо еще не могу.
— Ты вернулась, совершенно не боясь, что убью? — над головой раздался его голос.
— Я думала, что уже коньки отбрасываю. А теперь — ты же не стал бы лечить меня, если собирался прибить?
Он хмыкнул и отошел. А я не удержалась и все же посмотрела ему в спину. Гибкий, загорелый, мускулистый. И всю эту красоту прячет под балахоном. Вот наши парни рисуются перед девчонками голыми торсами, новомодными майками в сеточку. А этот прячет.
Потому что Отверженный?
Снова он появился уже одетый в широкие бесформенные штаны и белую свободную рубашку на завязках.
— Если тебе лучше — уходи. Возьми запасной пузырек с собой и не возвращайся. Я не шучу!
Пузырек я взяла и перехватила парня за запястье.
— Подожди. Я не могу вернуться. Помоги мне попасть домой, пожалуйста?
Он отодвинулся.
— Ты не можешь остаться.
— Да, да, точно. Не могу. Тебя как звать?
— Ты не можешь остаться, не можешь находиться рядом со мной, не должна просить меня и не должна знать по имени. Я для тебя отщепенец. А теперь ползи к себе и забудь дорогу сюда.
Теперь, когда озноб и судороги отступили, он стал меня раздражать. Как же, уползу! Пока не получу то, что нужно, я отсюда не уйду.
— Я не просила провожать меня до общаги! Верни меня в МОЙ МИР!
Глава 2
Симбиоз и мимикрия
И парень застыл со странным выражением лица. Потом повертел в руках пустой пузырек из-под эликсира и покачал головой.
— Я не могу проснуться. Думала, что сплю, а утром все будет как обычно. Но вот утро, меня колбасит, и я не дома. А началось всё с тебя, с твоей норы. И будь так любезен, верни меня обратно.
— Айна…
— Я НЕ Айна! И не надо больше эликсира, — закончила фразу более спокойно, — я уже могу встать.
— Брэн.
— Что?
— Моё имя Брэн. Но даже если ты не Айна — это дело не изменит. Тебе нельзя находиться здесь, Приближенная, нельзя называть меня по имени. Лучше вообще не контактировать со мной.
Я осторожно по стенке поднялась и отряхнулась. Чувствовала себя намного лучше. Брэн, похоже, решил мне помочь, приглашающе махнул рукой к столу, большому, деревянному, очень добротному. И только когда мы сели друг напротив друга, заговорил:
— У нас ходят слухи о пришелицах, но их сразу отлавливают и казнят…
— Что?
— Тсс! Это я к тому, что тебе не стоит распространяться об этом.
— Ты отправь меня на место и я слова никому не скажу!
— Не могу.
— Что?!
Он не шутил, не язвил, и вообще, выглядел очень серьезным.
— Процесс… переселения не изучен, спонтанен. И нет информации о возвращении пришелиц. Зато ведут строгий учет казней.
Я застонала:
— Пипе-ец… Но как-то же я попала сюда? Ты что-то сделал с ней, с Айной?