– Рука Руверса была горячей и странно легкой, словно живая птица готовая вот-вот вырваться на волю. Дворецкий посмотрел на нее, на Грегора...

– Милорд... честь какая...
– Слезы так и продолжали бежать из глаз старика и Грегор вздохнул желая, чтобы эта томительная сцена закончилась как можно быстрее.
– Даже в Садах помнить буду...

– Все хорошо. Руверс, - мягко проговорил Грегор. чутьем некроманта уловив, что искорка жизни вот-вот погаснет.
– Все будет хорошо.

– Лорду Стефану там послужу..
– прохрипел старик и закрыл глаза.
– И миледи Валери.. Пока вас дождусь..

– "Ты уж подожди подольше, - хмыкнул про себя Грегор.
– Я не тороплюсь».

– И в тот же миг искра мигнула, еще раз, окончательно погасла, и словно легкий порыв холодного воздуха пронесся по комнате, неуловимый ни для кого, кроме одаренных Госпожой

– Все.
– уронил Грегор. вставая и отпуская бессильно упавшую на одеяло руку старика.
– Можете готовить тело к погребению.

– Не оборачиваясь, он вышел из комнаты чувствуя внутри странную пустоту. Ну что ему этот старик? Преданных слуг в доме Бастельеро ценили, но между ними и господами всегда было такое расстояние, что Грегор понятия не имел чем и как живет его дворецкий вне службы, почему так и не женился... Так почему сейчас его преследует непонятнее глупое ощущение, будто с уходом Руверса ушло что-то важное?1

– Ужин накрыт, милорд, - прошелестел новый дворецкий.

– Точнее, теперь уже просто дворецкий, единственный.

– Сейчас иду - сказал Грегор, но вместо столовой почему-то свернул к лестнице на второй этаж.

– Поднялся по ней, прошел к детской.

– Кормилица при виде вошедшего лорда поднялась и сделала немного неуклюжий реверанс

– А его маленькая светлость изволит спать.
– шепотом доложила она. посмотрела в колыбель и так же шепотом ахнула - Ой, проснуться изволили1 Батюшкины шаги услышали да проснулись...

– Мне сказали, у него режутся зубы?

– Грегор склонился над колыбелью, вглядываясь в лицо сына.

– Да как же им не резаться?
– рассудительно ответила кормилица - Самое время. Теперь уж не перестанут пока все не вылезут. Хотите его подержать ваша светлость?

– Аларик Раэн заулыбался, потянулся к нему ручонкой, и в душе Грегора вдруг вспыхнуло неожиданное пугающее раздражение при виде этой улыбки - такой же бессмысленной и ничего не значащей, как радость Демуазель

– -Ему все равно, кому улыбаться - подумал Грегор. испытывая от этой мысли странное болезненное удовольствие сродни тому, какое бывает если почесать невыносимо зудящее место, точно зная, что зуд отступил лишь на мгновение, ко вскоре вернется вдвое сильней, чем прежде.
– Ему безразлично, кто держит его на руках, я или кормилица, лорд Аларик. Айлин, Роверстан или этот арлезиец, дон Раэн. Он готов любить каждого, кто возьмет его на руки, в точности так же. как Деми. Или как дон Раэн, который радостно смотрит на кого угодно, даже на меня, с которым встретился впервые в жизни. Или как Айлин. Она тоже любила Аранвена. Эддерли. наверное, даже сударыню Донован... и даже это проклятое умертвие1 Если она когда- то любила и меня, то не больше, чем любого из них Есть ли что-то более бессмысленное, чем такая любовь? Нет и не может быть ценности в том. что отдают от избытка, как что-то ненужное чем одаривают всех, не глядя и не раздумывая...»

– Не нужно, не хочу его беспокоить.
– сказал он вслух и едза не задохнулся от тяжелой вязкой горечи, подступившей к горлу.
– Пусть спит...

– «Это пройдет.
– подумал он про себя почти в ужасе.
– Он мой сын, и я люблю его. а это... всего лишь мгновенная глупая слабость, которая пройдет1 Конечно, он будет меня любить! Когда вырастет... Это будет настоящая любовь, я смогу заслужить ее' И любовь, и гордость, и уважение моего сына... Просто нужно быть достойным...»

– Он отступил от колыбели, осторожно вышел из комнаты и вдруг понял, что всего несколько минут назад в этом доме и на его глазах умер человек, который совершенно точно его любил. Именно так, как ему всегда хотелось - преданно и безраздельно. Простой слуга, высшим искусством и необходимостью полагавший так служить своему лорду, чтобы лорд как можно меньше вспоминал о его существовании Ведь в доме, где слуги знают свое дело, все делается как будто само по себе, незаметно и 6es участия хозяев. А теперь он ушел... служить лорду Стефану и леди Валери, как он сам сказал, словно даже в Садах не мыслил для себя собственной жизни, жизни вне служения...

– «Но разве этого я хочу от людей?
– подумал Грегор с безотчетным тошнотворным страхом.
– Служения, а не любви? Неправда1 Своей жене я готов был служить сам! И любил ее. и ждал ответной любви, но разве не имел на это права?! Я любил деда... И он тоже любил меня, я знаю это совершенно точно! А., кого еще7 Кто у меня был еще, чтобы любить меня по-настоящему? Неужели я просто прошел мимо чьей-то любви, не увидев ее. не поняв, что она означает? И вернуться уже никак невозможно?..»

– Словно во сне он спустился 8 столовую, сел за стол, положил в рот что-то безвкусное, с трудом прожевал Силы которые переполняли его в Академии, куда-то исчезли, утекли, как вода в песок, и Грегор заставил себя есть просто потому, что понимал - это необходимо Ничего, он просто устал. Завтра будет новый день без всех этих... глупостей. Он продолжит работу над Уставом, поиграет с сыном, даже прогуляется в саду с Деми - почему бы нет"? Ему нужно найти новый смысл жизни, и тогда он обязательно сможет снова быть счастливым. Это ведь так просто, пока он жив. не так ли? Все еще можно исправить, всего добиться - пока он жив.