– Закрыть Разлом... Собой...
– Айлин словно тонула в горячем мареве. Кармель по- прежнему держал ее руки, и это было единственным, что не давало ей потерять всякую связь с реальностью.
– Вы хотели шагнуть в Запределье? Вместо меня., или Аластора?

– Я не мог сказать точно, кем вы решили пожертвовать.
– признался Кармель.
– Но. зная вас. даже не сомневался.

– Отпустив одну ее руку, он расстегнул серьгу с белым камнем, таким же как в мажеском прпг.тнр яыташип рр ия vxa и положил на яскпытый кпнврпт ппямп на оттиск грЫхжпй прчати

– Аранвенов. а потом придв!инул конверт с серьгой к окаменевшей Айлин и пояснил:

– Серьга - артефакт. Основная ее часть - накопитель, который, я уверен, вам еще пригодится Камень - ключ к порталу ведущему в Арлезу. в поместье «Вуаль». В шкатулке завещание где вы названы его наследницей. Это лучшее, что я могу вам оставить. И прошу не отказать мне в этом. Остальные наследники... Там указано, кто вам с этим поможет Айлин... Прошу, скажите мне хоть что-нибудь...

– «Сказать?
– промелькнуло у нее в мыслях.
– Но что я могу ему сказать?1 Мне нужно время. Нужно понять, осознать, решить, что я должна говорить и чувствовать...»

– Словно услышав ее мысли. Кармель молча поднес ее руку к лицу и замер, прижавшись губами к пальцам. Так, будто слова, которые он ждал от нее были зажнее королезского приговора!

– Почему?
– едва слышно шепнула Айлин.
– Вы хотели умереть... Вам... Вам не дорога была жизнь?

– «Если он скажет, что так и было... что он любит меня больше жизни... я поверю, - отчаянно и изумленно подумала она.
– А прощу ли? Но как я могу прощать или не прощать? Как могу судить? Да, погибло множество людей, страшно и подумать, сколько! Страшно вспомнить ту деревню . Но страшно вспомнить и нищету, которую мы видели по дороге, старую Грету, которая боялась поднять глаза на лорда, пусть даже не свое~о. не верившую, что найдет защиту. Шермез. о котором рассказывал Аластор.. Да. я не могу обзинять ни Кармеля. ни леди Немайн и лорда Ангуса Не могу и не стану1 Как же легко быть доброй... И как трудно выбирать между одним злом и другим, да еще с завязанными глазами...»

– Мне очень дорога жизнь,- покачал головой разумник - Но ни Аластор, ни вы не должны были отвечать за мои решения. Аранвены - опора трона. Дорвенант не выстоял бы без них. а Белую Гильдию возглавил бы мой заместитель. Баргот учит не только злу. моя дорогая. Он учит принимать решения разумом, не опираясь на чувства, и это был именно тот случай

– Краем глаза Айлин увидела, как Амина подходит к столу и ставит на него большую шкатулку, обтянутую зеленым сафьяном. И даже заметила ключик, торчащий в замочной скважине шкатулки.

– Амина позаботься о госпоже.
– сказал Кармель. отпуская руку Айлин и вставая - Госпожа получила тяжелое известие не утруждай ее обычными делами, но будь рядом, чтобы услужить, если понадобишься.

– И добавил что-то пс-арлезийски. отчего лицо Амины так же застыло и стало строгим, как у самого Кармеля, получившего письмо от Аранвена. Мауритка медленно приложила руку ко лбу, затем - к сердцу, низко поклонилась, а потом, распрямившись, скользнула к стулу Айлин и встала за ее спиной.

– Прощайте, моя донна, - мягко сказал Кармель. глядя на Айлин.
– Если мы больше не увидимся... Прошу, не терзайте себя мыслями о том. что могло случиться, но уже никогда не произойдет Будьте счастливы, это единственное, о чем я вас прошу.

– Он поклонился, на несколько бесконечных мгновений замерев со склоненной головой, а затем зстал и ушел не оглянувшись. Айлин увидела в приоткрытую дверь террасы, как силуэт магистра скрывается в полумраке дома, и только тогда смогла судорожно вдохнуть и выдохнуть.

– Не надо плакать, госпожа.
– тихо сказала за ее спиной Амина - Мужчина всегда уходить и возвращаться. Женщина ждать. Господин велел Амина беречь госпожа. Не надо смотреть свой мужчина вслед и печалиться. В пустыня говорят: «Женский слезы размывать мужской дорога, женский улыбка вести мужчина догмой, как огонь ночью»

– Айлин молча кивнула, но слезы бежали по щекам, даже не думая останавливаться. Сколько еще раз мир вокруг нее перевернется, а близкий и любимый человек превратится во что-то непонятное и пугающее? Хотя... Неужели она боится Кармеля?! Нет! Не его. а за него1 Да она еще не совсем поняла что он сделал, как и зачем, но все поймет и осознает. И как же страшно думать, что она может и вправду его не увидеть... Никогда больше не увидеть! Коронное преступление, да еще такое страшное...

– должна что-то сделать.
– подумала она 8 тоскливом глухом отчаянии.
– Но что? Даже если я попрошу Аластора... Он не может и не должен слушать ничьи просьбы в таком деле! Даже мои! Как же страшно... Матушка моя. как же мне страшно...»

– Она вспомнила запах вереска, нежную улыбку Госпожи и темный-претемный янтарь ее взгляда, насмешливый блеск зеленых глаз Баргота...

– оСмррти нрт — подумал* она с трм жр ужаспм. уЛрждяа r тем. что ядруг гтдпо гямым важным на свете.
– Даже если его осудят... мы обязательно встретимся з Садах! Неужели Аластор казнит Кармеля... и лорда Ангуса, которого так любит и уважает, и леди Немайн... Ох. бедный Ал! У него же сердце разорвется от этого всего1 Как мне жалко и его. и Кармеля. и всех- всех, кто погиб! Ну почему нельзя было просто забыть про это все?! Потому что тогда это был бы не Кармель, - ответила она сама себе.
– Потому что он - человек чести. Потому что он прав, нельзя жить с таким на совести... Но как жить мне если его не станет?!