– Свободных мест еще много.

– Но я уже заняла… – начала было она и подавилась своими словами, стоило всего лишь выгнуть бровь.

Интересно, Валериану так боялись? Или просто понимали, что с ней связываться – себе дороже? Кто она такая, раз позволяла себе столь дерзкое обращение с другими девушками и даже самим распорядителем отбора?

– Итак, Фини…

– Фиони, – поправила меня рыжеволосая, и едва припудренные веснушки засветились маленькими огоньками.

– Фини, – будто не заметила я, – мы как-то встречались на балах в Южных землях. Мне тебя представляли.

– Не думала, что вы запомните.

– Кажется, ты дочь дознавателя. И определенно знаешь, в чем заключалось первое испытание.

– Отец не обрадуется.

– А мы ему не скажем, – подалась я вперед и одарила ее снисходительной улыбкой. – Ты ведь хочешь продержаться на отборе как можно дольше? Уверена, это повысит статус твоей семьи и принесет много плюсов.

Фиони прикусила губу. Глянула поверх моего плеча, скорее всего, выискивая девушку, которую я бесцеремонно прогнала.

– Она не поможет тебе продвинуться дальше. Или же… можешь вылететь хоть завтра, стоит только щелкнуть пальцем и поговорить с кое-кем. Ты ведь знаешь, это мне по силам.

Да кем Валериана себя возомнила?! Я даже дернулась от внезапно нахлынувшего гнева, но отступила под внезапным жжением между ключиц. Потянулась к шее. Дотронулась до того места и одернула руку от исходящего оттуда жара.

Не показалось! Меня сдерживало что-то. Контролировало.

– Там была проверка ауры, – негромко произнесла Фиони, опасаясь, что нас услышат. – На входе в тронный зал повесили просветлители, которые помогли лорду Марригану различить истинные намерения прибывших невест.

Девушка замолчала на пару секунд, провожая взглядом прошедшую мимо участницу отбора. Нервно обернулась. Вновь посмотрела на заинтригованную меня.

– Они проверяли, кто желает зла принцу, кто к нему равнодушен, а кто уже испытывает светлые чувства или хотя бы восторг. Первые не прошли дальше. Скорее всего, они отправятся к моему отцу для расследования, – произнесла она сдавленно и, словно одумавшись, поспешно добавила: – Но это не он мне рассказал. Я догадалась сама! Меня представляли лорду Марригану, и даже довелось с ним немного пообщаться. Поэтому я все поняла, когда прошла через просветлители и увидела этого мага возле принца.

– Спасибо, – снизошла Валериана до благодарности, чем удивила не только меня.

В этот момент в обеденный зал зашла королевская чета. Принц в маске, беловолосая холодная королева и ее супруг с весьма открытым взглядом. Последний мне показался добрым. Выбивающимся из этой троицы веющим от него теплом и радушием.

Все присутствующие поднялись. Склонили головы. Дождались, когда столь важные для страны особы займут свои места и сели вслед за ними.

Гостей было много. Под сводчатым высоким потолком плясали огоньки зажженных свечей. Свет забавным фонтаном струился на головы невест и обычных приглашенных, омывал макушки, падал на расставленные по всему периметру обеденного зала столы и с трудом добирался до паркетного пола. А там плясали тени. Двигались, словно живые, образуя увлекательные фигуры.

Я часто заморгала, сбрасывая наваждение, и вдруг почувствовала на себе чужой взгляд. Прямой, особенный. Не прожигающий негативом, а немного другой. Правда, пришлось сделать вид, будто я ничего не заметила, ведь это мог оказаться Шоколадник, который пообещал следить за каждым моим шагом.

К утру третьего дня уже хотелось выть от бездействия. Нет, я не сидела на месте. Проверяла границы своих возможностей, изучала собственные покои, присматривалась к окружению, издалека наблюдала за девушками, стараясь не приближаться, чтобы лишний раз не вступать в конфликт.

А те случались постоянно. Стоило подойти к кому-нибудь, как мой совершенно бескостный язык тут же начинал шевелиться, выдавая оскорбление за оскорблением. Не завуалированные, зачастую бьющие прямо в цель и жутко унизительные для собеседницы. Встречались особы, способные мне противостоять. Другие же честно пытались. Даже иногда вытягивали до нужного уровня и весьма красивыми речевыми оборотами затыкали мне рот. Бывало, доходило до неприкрытой грубости. Случались слезы. Не мои. А я, будто непробиваемый танк, давила без передыха.

Мне сменили четырех служанок. Прислали горничную, которая, конечно же, пришлась дочери графа Норисса не по вкусу. Дайте ее Нэйли, и все тут!

Я не переставала поражаться собственному поведению, билась пойманной в клетку птицей об обжигающие перышки прутья, не могла найти выход и облегченно выдыхала, оставаясь наедине с самой собой.

– Сны не бывают такими долгими, – произнесла я вслух, обращаясь к еще не отмытому солнцем небу. – Я вляпалась!

Рука потянулась к спрятанной под подушкой записке. Измятая, уже с потертыми буквами. Я заскользила глазами по ровным строкам и провела по ним пальцами, как по чему-то единственному, связывающему меня с домом.