— Уверена, что всё решится уже к утру, — постаралась подбодрить его.

Он лишь пожал плечами. Мы принялись за ужин, и воцарилась тишина. Адэм был погружён в свои мысли. Я в свои. Как бы я не старалась не думать об Анне Мартыновой и её брате, но стоило только погрузиться в себя, как сразу же множество вопросов образовывались в голове.

— Мы можем принять приглашение Леонида Мартынова на юбилей сестры? — спросила я внезапно.

Адэм посмотрел на меня удивлённо. Прищурился, отложив вилку с ножом, схватил стакан с водой и, откинувшись на спинку стула, ответил:

— Зачем? Не вижу смысла. Возможно, к этому времени девушку найдут, и он будет за решеткой.

— Хорошо, если так, — отправив в рот кусок рыбы, ответила я. — Но если к этому моменту ничего не изменится, мы можем сходить?

Я старательно жевала, но почти не чувствовала вкус еды. Идея посетить праздник в честь дня рождения сестры Мартынова настигла меня неожиданно. Я пока не понимала, зачем именно мне это нужно.

— Можем, только зачем тебе это?

— Интересно посмотреть на женщину, которая была знакома с отцом, — ответила уклончиво.

Интересно, похожа ли она на брата? Такая же холодная и неприятная, как Леонид? Моё настроение упало, аппетит пропал. Я вновь почувствовала, как холодок ползёт по спине.

Мобильный Адэма затрещал, и он, встав из-за стола, принялся снова говорить по нему.

Пока мужчина разговаривал, я убрала со стола. Разобравшись с посудомойкой, запустила её. Затем, прислонившись к столешнице слушала разговор Адэма, чтобы не блуждать в своих мыслях. Мне нравилось, как звучал его голос. Уверенно и жёстко, деловой тон не терпел возражений. По ходу беседы я поняла, что пока проблемы с таможней не решатся, нам доставят товар со склада внутри страны, а это означает, что стройка не встанет, и проблем никаких не последует.

Мало кому захочется терять такого крупного партнера, как наша компания.

Закончив говорить, Адэм присел на диван, отбросил телефон и выдохнул. Он потянулся к волосам и, кажется, по привычке хотел нырнуть в них пальцами, но вовремя понял, что теперь такая роскошь ему недоступна.

Пока я наблюдала за ним, внутри разливалось тепло и щемило от желания быть к нему ближе. Он бросил на меня взгляд через гостиную. Нас разделяло расстояние, и его взгляд, словно магнит, притягивал меня. Оно послужило толчком, и я направилась к нему.

Этот вечер казался мне необычным. Не знаю, возможно, на меня так влияла перенесённая болезнь. Внутри было тихо и спокойно, как при штиле на море. Нежность и ласка к мужчине плескались в душе и требовали выхода.

Мне хотелось остаться сегодня с Адэмом. Провести ночь в его объятиях. Хотелось прикоснуться к нему, обнять его и заснуть.

Я была безмерно благодарна ему, что он был рядом со мной, пока я болела.

— Ну вот, всё решилось, — прошептала я, встав вплотную напротив него.

Плечи Адама напряглись, но он не отступил и не отстранился. Наблюдал за мной неподвижно пристальным взглядом. Мне не удавалось ничего прочесть в его взгляде. Чувствовала, что он держит дистанцию. Это щекотало нервы.

Я решила действовать сама. Прислонилась лбом к его лбу, хотелось дать понять ему, что нуждаюсь в нём. Хочу остаться сегодня с ним.

Адэм стоял, не предпринимая никаких встречных действий. Он упирался руками о спинку дивана. Я положила ладонь на его щеку, стала поглаживать её подушечками пальцев. Наши зрачки растворялись друг в друге, я медленно потянулась к его губам.

— Тебе лучше распустить волосы и просушить их, — произнёс он, когда мои губы едва не коснулись его.

Адэм отстранил назад голову, не дав себя поцеловать.

— Иначе вновь заболеешь.

Меня оглушили его слова, погрузили в транс. Я старалась уловить их суть, смотрела на него и не могла поверить, что он меня только что отшил. В горле пересохло, в ушах начало зудеть.

— Да, пойду просушу их феном, — выдавила из себя с усилием.

Затем развернулась и вышла из гостиной в открытые двери террасы. Не помню, когда в последний раз я чувствовала себе такой униженной. Меня колотило, было мерзко. Я дико злилась на себя за то, что так откровенно предлагала себя Адэму и получила отворот-поворот от него.

Не зная куда себя деть, я действительно начала сушить волосы феном. Всё время прокручивала в голове картину своего унижения. Горькие слезы наровились скатиться с глаз. Но я отгоняла их от себя.

Последующие дни я старательно избегала Адэма в компании и дома. Я погрузилась в работу и всё время обдумывала, как быть с информацией о своей биологической матери. Стоит ли поделиться этим с братьями?

На фоне маячила и другая проблема в виде Инглаба. Он стал присылать сообщения. Я блокировала его, не открывая и не читая все, что он писал. Мне сейчас действительно было не до него. Он остался в прошлом. Был лишь моей глупой ошибкой, о короткой не хотелось вспоминать. И кроме легкого раздражения ничего не вызывал.