— Спасибо, Алена Егоровна, - со слезами на глазах поблагодарила Кира. Поддержка совершенно посторонних людей очень трогала. И было немного обидно, что заручиться поддержкой своих родителей она пока не могла. Не одобрят они развода с Юркой, будут ругать, отговаривать.

Кира быстро собрала вещи, отчиталась сменщице по каждому ребенку и побежала вниз. На всякий случай зашла и предупредила о своем уходе Юленьку.

Уже выходя из приемной услышала голос Глеба и смех Шурки. Они уже подходили к выходу. Глеб что-то тихо рассказывал, а Шурка показательно весело смеялась. В руке у нее красовался огромный букет красных роз.

На миг эта картинка оглушила ее, вернув в жестокую реальность. Но Кира лишь упрямо тряхнула головой и произнесла свою маленькую мантру:

"Глеб жив! Главное, что он жив!"

Шурка переживала. Думать о том, что она упустит Глеба, не хотелось. И когда он вернуться успел? Она постоянно узнавала, вернулся ли он домой. Просто подкупила консьержку в их подъезде, раз в месяц таскала той пакеты с хорошим чаем и сладостями, рассказывала историю о своей несчастной любви. И вредная бабулечка все же сдалась, пообещав Шурке сообщить о приезде Глеба. Наврала, карга старая, конфеты трескала за обе щеки, а позвонить не соизволила.

Но судьба оказалась к Шурке как всегда благосклонна, сама привела мужчину в то же место, где работала Шурка. Правда и Кирку, эту дуру малахольную, притащила зачем-то, но за нее можно было не переживать. Юрка свою любимую женушку не отпустит. Никогда не отпустит, чтобы Кирочка себе там не придумывала.

Глеб шел на контакт, конечно не так, как ей хотелось, но и не отталкивал. Расставлять прочные сети она умела, и считала, что вопрос их замужества с Глебом лишь дело времени.

Сегодня специально пришла на работу с букетом роз, объявив завистливым сотрудницам, что это подарок любимого к утренней чашечке кофе. Вечером демонстративно охала над цветами и все же их забрала с собой. Нужно было пройтись с букетом и Глебом под ручку на виду у всех, чтобы не сидели без дела, а обсуждали ее, основательно так. Чтобы сплетни эти до Кирки дошли, чтоб ей тошно в одном здании с ними было. Эта малахольная всегда была слабачкой, она не выдержит и быстро уйдет с Шуркиного пути.

Кира не стала задерживаться на квартире. В дополнение к тому, что взяла ранее, она упаковала теплые вещи и обувь, взяла любимые книги, какие-то мелочи, которые все же оказались важны. Понимала, что Юрка видит ее передвижения по квартире — в каждой комнате, кроме спальни, стояли камеры. И от этого ощущала себя, словно воровка. Возможно еще и оттого, что никогда не считала их квартиру своим домом.

Машину она заказала заранее, еще на работе, надеясь, что муж все-таки не сможет отследить, куда она переехала.

Конечно, потом все равно отыщет. Но это потом, а сейчас ей нужно было время, чтобы выдохнуть. Подумать, принять ситуацию такой, какая она есть.

Таксист помог погрузить вещи, а потом и занести их в новую квартиру. По пути выяснилось, что он живет неподалёку, и всю дорога прошла в рассказах о родном районе.

Кира внимательно слушала, благодарила за помощь и ценную информацию. Любая поддержка для нее была сейчас бесценна.

Сейчас Кира чувствовала себя, словно новорожденный. Два года она находилась в какой-то безысходности, в темноте, не понимая, что происходит, не чувствуя вкуса к жизни. Но теперь все вокруг задышало и ожило вместе с ней.

Впервые Кира спала спокойно, без ночных кошмаров и пробуждений. И утром ей было абсолютно все равно на то, что Шурка решилась брать Глеба штурмом. Она прекрасно знала их обоих и понимала, что бывшая подруга ничего не добьется.

Давало ли это Кире какой-то шанс? Она и не надеялась. Ей достаточно было просто находиться рядом, чтобы чувствовать себя счастливой.

Новой встречи Кира боялась. Вдруг он уйдёт… или прогонит… или начнет выяснять отношения, а оправдываться она не станет.

Но когда вошла в массажный кабинет с Андрюшкой, то испытала ощущение дежавю. Глеб снова сидел к ней спиной, и снова отчитал за опоздание. Кира пыталась сдержать счастливую улыбку под маской, но глаза наверняка выдавали ее.

За все двадцать минут строгий доктор больше не проронил ни слова.

Снова фиксирующие бинты, крик испуганного мальчишки, слезы.

И уставшего ребенка Глеб сажает в кресло сам, бережно застегивает пуговички на пижаме, и уговаривает.

Ни одного лишнего движения, ни одного случайного прикосновения или взгляда. Оттого желание быть хоть чуточку ближе становится лишь сильнее.

Но навязываться Кира не станет. Не посмеет. Глеб имеет полное право относиться к ней именно так, а не иначе.

Ее счастливый взгляд было не спрятать. Оттого сердце Глеба трепыхалось, как ошалелое, и он снова злился на себя. Ничего не забылось, ничего не прошло. И как ему теперь с этим жить? Сегодня он спешил на работу, с волнением ждал полудня, услышал ее шаги в коридоре и пропал. Зачем-то нагрубил, отчитал за опоздание в две минуты, — легче все равно не стало. Но знал, она улыбалась.