Мне, воспитанной в традиции молчания и скромности, всё было непривычно и дико. В сером дорожном платье, украшенном лишь вышивкой по краям рукавов и по вырезу на груди, я походила на невзрачную галку среди роскошных птиц. Но держалась по-королевски прямо и гордо.

Наш экипаж подъехал к отдельной пристройке, там, где было малолюдно. Дорогу расчистили, поставили охрану.

– Не бойтесь, вас здесь не узнают, – сказал лорд, подав мне в руки бокал с горячим вином. Когда он успел приказать его подать, только богам ведомо. – Это создаст иллюзию. Для вашей же безопасности пейте, кузина. Не бойтесь.

– Кузина? – я иронично взметнула левую бровь.

– Да, миледи. Мы родственники по вашему мужу, помните, я говорил вам?

– Помню, лорд. Всё помню, – ответила я и отвернула, чтобы скорее оказаться под крышей постоялого двора.

Но не успела ступить и шагу, как ко мне кинулась нищенка, замотанная с ног до головы в тряпьё грязно-зелёного цвета. Я отшатнулась, подумав, что в этих тряпках прячется кто угодно. Например, убийца.

Но лорд Эсмонд среагировал быстрее. Он встал между мной и ею, выставив вперёд короткий кинжал, который носил у пояса.

Сгорбленное существо распрямилось, и капюшон упал с её головы. Под тряпьём оказалась женщина средних лет, её длинные, на удивленье чистые, чёрные волосы были перехвачены сзади, а взгляд был мутным, как у человека в подпитии.

Или у того, кто говорит с богами.

– Ты чужачка! – она протянула ко мне замаранную сажей руку. И совсем не удивилась и не вскрикнула от боли, когда по ней ударил Эсмонд. Несильно, но так, чтобы она перестала выть и безумно таращиться. – Тебя заживо раздавят между двух плит. Чёрная Луна закроет солнце. Темнота придёт повсюду!

Я вздрогнула и отвернулась. Ни к чему привлекать внимание, а эта женщина, она безумная. Я старалась не смотреть ей в лицо, видела только босые грязные ноги, почти не израненные в долгих странствиях.

Сила проснулась внутри и нашёптывала мне, что это не последняя наша встреча.

– Иди отсюда, прочь! – лорд Эсмонд замешкался, сунул в руку нищенки монету и замахнулся, но бродяжка уже и сама попятилась, накинув на голову капюшон, а вскоре и исчезла за домом.

– Кто это? – спросила я, когда мы оказались в полутёмном помещении, сенях, ведущих на лестницу, по которой можно незамеченной попасть в жилую комнату.

– Подосланная, скорее всего. У вас здесь, леди Гердарика, будет много врагов, но и друзья найдутся, – ответил он и сделал шаг навстречу. – По крайней мере, на меня вы можете рассчитывать.

Мы были одни в просторной светлой комнате, в которой всё устроено недорого, но со вкусом и для комфорта знатной особы. Вот небольшой диванчик так и звал присесть, прилечь…

Меня всё ещё тянуло к этому чужому лорду, от которого пахло опасностью и дикой, необузданной натурой. Он не был ни добрым, ни злым, он смотрел на меня, как на добычу, которую готов защищать от всех ценой собственной жизни.

И я смотрела ему в глаза, понимая, что хочу прижаться к мощной груди. Просто выплакаться и рассказать о своих страхах. Пусть он погладит меня по голове, обнимет, и я буду рада даже такой малости!

– Герда, послушай, – начал было он, и тут пол содрогнулся. Прогремел взрыв, и меня отбросило в сторону.

И на глаза опустилась тьма.

***

– Герда, где ты? – донёсся до меня голос лорда Эсмонда.

Он был таким далёким, словно шёл откуда-то сверху. Мне было сложно дышать, а вокруг стояла непроглядная тьма.

Я парила в ней, силясь ухватиться за что-нибудь, нащупать стенки колодца, в который провалилась, а их не было.

Присутствовало только ощущение падения в бездонную пропасть.

– Герда, услышь меня! – кто-то тряс меня за плечо, но разлепить веки не получалось. Будто кто плеснул мне в лицо горячего мёду, и теперь кожа горела и ужасно чесалась.

А потом я почувствовала жжение в руке. В той самой на предплечье которой чернел круглый знак, о котором я и позабыть успела. А теперь в этом месте возникла приятная прохлада, она ползла по руке вверх, и уже через мгновение остудила лицо и мысли.

–Что случилось? – прохрипела я, резко открыв глаза и тут же закашлявшись.

Я лежала на том самом диване, единственной уцелевшей мебели в комнате.

Она выглядела так, словно какой-то великан вдруг разбил всё вокруг в щепки, а стены оставил нетронутыми. Лишь чёрные брызги, похожие на липкое варенье, забрызгали их и некогда красивые пушистые гобелены, украшающие комнату.

–Что это было? – я смотрела на свои ладони, красные, как с мороза. И платье словно полиняло, превратилось в тонкую тряпку.