— Кьяра, — Остин шагнул так близко, что навис над ней, как скала.

Он резко вытянул руку, и девушка в испуге отшатнулась. На его раскрытой ладони лежал ее кошелек.

— Выход из квартала прямо до синей стрелки на указателе. Потом налево до красной заброшенной пожарной машины, оттуда снова прямо и выйдешь сразу к пабу, а там уж не потеряешься.

9.

Она даже не помнила, как возвратилась домой. И первым делом схватила полотенце и поспешила в душ. Но тот, как назло оказался занят. Кьяра прислонилась к стене и в ожидании раз пять кряду пробежала глазами по светлой табличке, приколоченной к двери. На ней обозначалось время, когда разрешалось использовать душ и правила эксплуатации.

Все это была, конечно, полнейшая чушь. Ну кому может помешать человек, если помоется после десяти вечера? Струйка воды в прошлый раз была такая тоненькая, что не создавала шума, а людей, проживающих на двух этажах так много, что если бы все решили мыться в один день, то его пришлось растянуть на трое суток, чтобы успел каждый.

Она принялась рассматривать двор в маленькое половинчатое окошко нулевого этажа. Вечер был удивительно теплый и солнечный. Весна сочной, свежей зеленью зарастила все плешивые лужайки. Из подъезда выбежали мальчишки — сыновья Молли. Они хохотали и толкались. Подмышкой у старшего был зажат подаренный Кьярой комикс. Первую страницу переполосовала синяя изолента, соединяющая порванные страницы. «Ну, и хорошо, что не выбросили!» — думала Кьяра.

Так в мире все устроено, что люди умирают, а после них остается что-то хорошее, пусть даже на первый взгляд незначительное, но полезное для кого-то другого. Останется ли такое после нее, Кьяры? Может быть все же стоило согласиться?

Звук льющейся воды стих, и вот-вот душ должен был освободиться, как в самом начале коридора, покачиваясь вразвалочку, показалась широкобедрая фигура тетушки Молли с перекинутым через плечо полотенцем.

Кьяра выругалась про себя и снова отвернулась к окну.

— Здоровкаться не учили? — процедила Молли.

Кьяра посмотрела на женщину выразительным взглядом, но ничего не произнесла. Она слишком устала. Спорить совсем не хотелось.

А вот Молли, похоже, напротив, была настроена по-боевому:

— Долго тебе здесь стоять ждать придется, — объявила она девушке.

— Почему? Сейчас выйдет человек, и я пойду.

— Пойдет она! Деловая какая нашлась! Тут очередь вообще-то…

— Я здесь стою тридцать минут и никто не занимал, — возразила Кьяра.

— Глаза разуй! Вот! — и женщина ткнула толстым пальцем в низ белой таблички.

На светлом картоне в углу была нацарапана карандашом корявая надпись: «Молли». А на подоконнике валялся и сам карандаш, которым, скорее всего, и была сделана эта надпись. Как же она сразу этого не заметила?

— Я трусь долго, после меня еще мои мальчики пойдут. А ты можешь стоять тут, хоть до скончания века. Не записалась, значит, в очереди тебя нет.

— Ваши мальчики тоже не записаны! — нашлась девушка.

— А теперь?

С прытью, которой Кьяра позавидовала, женщина схватила карандаш и приписала к своему имени: «+2». Она торжествующе рассмеялась прямо в лицо девушке.

— Хорошо, Молли, вам купание действительно нужно больше, чем мне, — сказала Кьяра, разворачиваясь.

— Так я, по-твоему, грязная! Что ты сказа… — разъяренный вопль несся в след Кьяре по коридору, но она уже не обращала никакого внимания.

На фиг ее! Лучше попить горячего чая и попробовать прийти позже помыться.

На кухне царила суета. В ней одновременно столпилось с десяток молодых людей.

Щеки Кьяры вспыхнули, как только она шагнула на порог. На столе в центре сидела Шпанка, а между ее расставленных ног стоял Алан. На табуретках сидели еще четверо парней, среди которых к своему неудовольствию Кьяра заметила того, которого звали Миком. Того самого парня из офиса Братства, просившего передать записку ее воспитаннице. А ластясь и извиваясь всем телом, к нему прижималась Танья.

Кьяра поздоровалась, но никто не обернулся в ее сторону. Потому что еще какая-то девушка, стоя у плиты, готовила жареную картошку в огромной сковороде. Запах стоял одуряющий. У Кьяры сразу потекли слюнки, так захотелось попробовать.

К девушке у плиты подошел симпатичный молодой мужчина. Была в его лице какая-то бесстрашная самоуверенность, которая завораживала и отталкивала одновременно.

— Китти, скоро одни угли останутся, снимай уже! — и он от души шлепнул ее по попе.

— Ай, Егерь, перестань! — она манерно засмеялась.

Настроение в компании было приподнятое. Егерь начал рассказывать какую-то забавную историю, приключившуюся с ним на днях. Алан острил, девчата игриво стреляли глазами и хохотали над его шутками. Кьяре тоже очень хотелось послушать, но она упрямо отводила взгляд. Ее сюда не приглашали. Девушке все чудилось, что на нее присутствующие посматривали с вызовом и чего-то ждали. Особенно Мик. Он так и прошивал девушку глазами.