Брови сошлись на переносице, а в его глазах заплясали искры ярости. Он услышал. Не размыкая рук, Мик шумно выдохнул ей в шею.

— Они сейчас уйдут, — хрипло пообещал он.

Но вместо этого в дверь квартиры напротив забарабанили еще сильнее:

— Черт, шеф! Китти пропала! Егерь зовет. Говорит, что срочно. — Заорали с лестничной клетки.

Китти. У Кьяры перед глазами сразу вырисовался образ шлюховатой блондинки, жарившей на кухне картошку.

Кухаркин сын грязно выругался сквозь зубы и спустил девушку на пол. Мик поднял скинутую футболку, поправил через штаны член и с проклятиями вышел в общий коридор.

Кьяра сползла по стене. Ее дыхание успокаивалось. Пульс тоже приходил в норму. Горели щеки и губы.

Она не понимала себя. Стоило только одному самоуверенному Кухаркиному сыну оказаться рядом с ней, как голова вместо мозгов словно забивалась сахарной ватой, и тело само отзывалось на ласки парня против ее воли.

Отдышавшись, Кьяра поняла, что не верит обещаниям Мика. И на то были все основания. Она вернулась на площадку. Грязная вода заливала кафельный пол перед лифтом. Следы грязных ног знатно потоптались по расплесканным лужам. Девушка вздохнула и принялась убирать весь этот бардак.

Кухаркин сын не оставил надежды на скорое возвращение, и все же весь вечер она провела в смутном предчувствии, что он еще обязательно к ней заглянет. И скорее всего, внезапно.

А утром девушку разбудил неожиданный звонок в дверь. На пороге стоял тот самый разговорчивый парень, который помогал ей переносить вещи. Он сказал, что его попросили доставить, и передал ей небольшую корзинку, прикрытую белой салфеткой.

Кьяра растерялась, но взяла. От посылки шел одуряющий ягодный запах. Оказалась, Мик отправил ей клубнику. Вернее не так. Кухаркин сын прислал ей целый кузовок редкой, спелой клубники, стоившей целое состояние.

20.1

Кьяра напрасно ждала лифт. Кнопка утапливалась, сигнал срабатывал, но кабина стояла на месте. Электронный датчик показывал последний, ее этаж. С момента ее переезда лифт всегда работал исправно, и вот надо же! Подъем на седьмой этаж? Если вспомнить ее путешествие по крышам — детская забава.

Преодолевая очередной пролет, девушка услышала голоса, усиливающиеся по мере ее приближения к своей квартире. Разговаривали двое на площадке как раз перед лифтом. Кьяра узнала голос Мика и невольно замедлила ход. Второй голос был женский. Любопытство взяло верх, и девушка подкралась достаточно близко, чтобы сбоку ей открылся вид на женские ноги в лифте, не дающие кабине уехать, и стоящего рядом Мика. Он опирался рукой о стену выше головы девушки. Поза, в которой застала их Кьяра, была достаточно интимной, и от мысли, что ее могут застигнуть за подсматриванием, сердце девушки забилось быстрее.

На улице уже с час назад как начало темнеть, поэтому лестницу, где притаилась девушка, скрывал полумрак, а площадка, напротив, была ярко освещена электричеством.

— Я тебя не выгонял, — глухо проговорил Кухаркин сын.

— Не выгонял. Только ты меня вообще не замечал, — прозвучал надтреснутый женский голос.

Он принадлежал Танье.

— Ты чего мне сейчас голову морочишь? Обиделась на что-то конкретное?

— Ты правда не понимаешь?

— Нет.

Девушка с шумом втянула в себя воздух.

— Ты меня сейчас что, виноватым сделать хочешь? — Кьяра отметила про себя, что парень разговаривал с девушкой хоть и грубовато, но очень отстраненно, — Слушай, Танья, я тебе отношений не предлагал. Ты сама захотела и ко мне переехала. Потом сама уехала. Два дня назад смотрю: вещей твоих нет. Егерь говорит, что в офисе ты тоже давно не появлялась. Это игра что-ли какая женская?

— Неделю! — простонала девушка и прикрыла лицо рукой.

— Что? — не понял Мик.

— Я уже неделю, как забрала свои вещи, и ушла. А ты только два дня назад обратил внимание? Я же так старалась, Мик! Я все для тебя делала! А ты вечно пропадал неизвестно где, совсем перестал со мной разговаривать… Ты так себе отношения с девушкой представлял?

— Ну, извини, что у меня было много работы и не оставалось на тебя времени, — произнёс Кухаркин сын с неприкрытой язвительностью, — А отношений я себе никак не представлял. Я тебя вообще обо всем этом не просил.

— Так тебе совсем все равно на меня? — ахнула Танья, — Как ты можешь быть таким бесчувственным?

Мик отвернулся и сплюнул на пол. Он отошел от лифта, небрежно смахнул ногой невидимый мусор и уселся на верхнюю ступеньку. Теперь парень стал еще ближе к Кьяре. Сделай она два шага вперед и протяни вверх наискосок руку, то могла бы дотронуться до его колена. Танья вышла из лифта и присела рядом с ним.

Кухаркин сын вытряхнул из пачки сигарету и прикурил.

— Ты поэтому ушла? — спросил он, затягиваясь.

— Нет. Я бы могла мириться с любым. И отсутствием времени и тем, что у тебя постоянно находятся дела поважнее меня и… со всем остальным. Лишь бы ты возвращался и видел во мне — меня, а не быть заменой. Я ушла, потому что отказываюсь быть дурой, которая тебя ждёт, пока ты бегаешь за другой, — губы Таньи задрожали и покраснел кончик носа. — Я не хочу быть для тебя никем. Устала. Мне не хватало тебя, Мик, и с каждым днем становилось только хуже. Ты перестал со мной общаться, больше не дотрагивался. А когда я подходила к тебе, то весь передергивался от моих прикосновений.