– Т-ты меня уважаешь?
– и, не дожидаясь ответа, загорланил:

Из-за острова на стрежень!

Н-на п-простор морской волны!

Силой и аппетитом господь его не обделил, а вот слухом… Сотрапезники, включая и жену певца, дружно поморщились.

– Как нам найти Тиресия?
– император сделал попытку отвлечь горлопана.

– В-выплывают расписные, аргонавтские челны!

– Как найти Тиресия!
– перекричать Хирона было трудно.

– А ты скажи, что меня уважаешь.

– Уважаю.

Белобородое лицо расплылось в широкой улыбке.

– И я тебя, и тебя, - он сгреб в охапку Рипа и Таманэмона, - и те… - Эйсай стремительно ретировался под спасительное плечо Харикло.
– Вы ребята, что надо… оставайтесь жить у меня. Куда вам идти. Веселиться будем, я тут одну рощу знаю, там нимфочки прямо…

– Гм!

Предупреждение жены подействовало.

– Какие нимфы, не знаю я никаких нимф. Да чтобы я и нимфа, они же с сатирами путаются…

– Как насчет Тиресия, - напомнил император.

– Тиресий, - Хирон часто моргал.
– Какой Тиресий, и Тиресия никакого не знаю, я вообще ничего…

– Прорицатель, ты говорил!

– Ах, этот Тиресий, дык все прорицатели лгуны, как на подбор, а Тиресий наиглавнейший из них. Жулик! Ни черта предсказать не может, даже когда Алкида к нему привели - славный был мальчик - и тогда ничего толком не напророчил. Нет, если вам чего надо, так это к оракулам. Это да, это я понимаю, особенно Дельфийский…

Император беспомощно развел руками.

– Сколько раз убеждалась, что пить ему вообще нельзя, - вздохнула Харикло.
– Старый, а ума… Не обращайте внимания на его болтовню. Сейчас я его уложу, да и вы ложитесь, а завтра поговорите. Утро оно, мудренее.

Женщина подошла к мужу. Тот как раз открыл рот для очередной песни.

– Пойдем.

– Куда, - рот закрылся.
– Никуда я не пойду! Мы только начали, такая компания, и вообще, женщина, твое место… у очага…

– Хирон!
– Харикло не повысила голос, но кентавр сник.

– Хорошо, - буркнул он.

У входа в пещеру, на заплетающихся ногах, он обернулся к друзьям.

– Не женитесь… никогда!
– пинок пониже спины втолкнул его в жилище.

Утро оказалось действительно мудрее вечера. Едва взошло солнце, император выбрался из пещеры, подальше от громового храпа пьяного кентавра. Из-за этого храпа Таманэмону за всю ночь так и не удалось сомкнуть глаз.

Невдалеке, на траве уже сидели Рип и Эйсай.

– Как отдохнули?
– старик подошел к ним.

– Он еще спит?
– скривился Рип.

Таманэмон кивнул.

– С пол ночи сижу здесь, - зевнул юноша.
– Не представляю, как вы выдержали до утра.

– Мы тут с Рипом как раз мозговали, что дальше делать. Ваше мнение, Таманэмон-сан.

– Думаю, надо идти к Тересию.

– И вы поверили болтовне выпившего человека-зверя? Или настолько верите пророкам? В большинстве, что у нас, что тогда, вернее, здесь - это чистой воды шарлатаны.

– Я в курсе, но Тиресий… я слышал о нем. Это действительно легендарный прорицатель, по преданиям получивший свой дар от богов. В мифах говорится, что он понимал язык птиц, а также имел жизнь равную то ли семи, то ли девяти человеческим. Древнегреческие легенды пестрят его пророчествами, и не было случая, чтобы они не сбылись. Я понимаю, что нельзя верить легендам, но не может быть, чтобы в веках осталось имя шарлатана, тем более в такой области, как предсказание будущего.

– В такой деликатной области, как предсказание будущего, жуликов как раз больше всего, - стоял на своем Эйсай.

– Хорошо, что вы предлагаете? – зевнул Таманэмон.

– Собственно… ничего.

– Значит, идем к Тиресию. Если ничего не узнаем, то, по крайней мере, по Земле погуляем. Кто знает, когда еще подвернется случай. Наше путешествие настоящий рай для историка, и…

Ушераздирающий храп, неожиданно прервался. Через некоторое время из пещеры показалась всклокоченная голова с узкими со сна глазами и растрепанной бородой. За головой показались упирающиеся в землю руки и туловище.

Двигался Хирон полузавалившись на бок, волоча массивное тело и беспорядочно совая ногами.

Мутные глаза обвели поляну, безразлично скользнув по притихшим друзьям.

– М-м-м!
– глаза засверкали, когда в фокус попал глиняный кувшин еще вчера наполненный великолепным фиванским.

Вновь издав утробное мычание, Хирон смешно загребая ногами, пополз к нему. Секунда, и мускулистая рука сомкнулась вокруг горлышка. Он перевернул кувшин и широко раскрыл пасть. Друзья с интересом наблюдали за манипуляциями хозяина. Прошла секунда, другая, десять… ничего не изменилось. Кувшин был пуст.