Шрифт:
Дрожащей рукой кентавр зашвырнул презренный сосуд. Незабываемая картина - кентавр, мучающийся похмельем. Боттичелли, наверняка, отдал бы правый глаз.
На входе появилась Харикло.
– Очухался?
– голос был отнюдь не сочувствующий.
– М-м-м, - Хирон виновато посмотрел на жену, а затем обвинительно ткнул пальцем в гостей.
– М-м-м!
– Ладно, на!
– женщина скрылась в жилище и вскоре показалась, сжимая миску с чем-то мутным, весьма напоминающим рассол.
– Алкоголик!
Схватив драгоценный сосуд, человекоконь припал к нему, как страждущий к святым мощам.
После того, как миска опустела, могучие руки расслабились и на друзей посмотрели более осмысленные глаза.
– Д-доброе ут-тро, - кентавр поднялся на дрожащие ноги и осторожно потянулся.
– Славно мы вчера погуляли… хоть и не помню… - глазки Хирона забегали.
– А, я вчера ничего такого…
– Нет.
– Хвала Зевсу-Олимпийскому, а то, иногда, как выпью не совсем… отвечаю за себя. Помню один раз даже…
– Вы нам вчера рассказывали про прорицателя Тиресия, - напомнил император.
– И что?
– Он хороший прорицатель?
– Обычный, есть и Мопс, и Калхант.
– Не слышал, пожалуй, лучше Тиресий. Как нам до него добраться?
– Просто. Он в Кадмеи, тьфу, в Фивах живет, об этом все знают. Видать, вы шибко издалека.
– Далеко ли отсюда до Фив?
– Да стадиев тыщи полторы с гаком будет.
– Далеко, - в ответ на недоуменные взгляды друзей, перевел Таманэмон.
– Так вы что, в Фивы собрались? – воспрял духом Хирон. – Знаете что, я вас провожу. Плюну на все и пойду в Фивы. Давно собирался, а что, чем я себе не хозяин! Вам и защита в дороге понадобиться и поддержка.
– Ну, ну, - на пороге появилась Харикло.
– Или не пойду, - тут же затараторил кентавр. – Вообще-то мне и здесь…
– Вы нам только расскажите, а мы уж сами как-нибудь доберемся, - предложил Винклер.
– Дорогу я покажу, да я бы и сам не прочь… - он кинул опасливый взгляд в сторону пещеры, где скрылась жена, - но хозяйство… кентавры опять же без меня распоясаются… О! – человекоконь поднял указующий перст. – Сделаем лучше. Есть у меня на примете один паренек, как раз собирался на юг. Шустрый такой. Его и дам в провожатые. Спрошу у ребят, если Персей еще здесь, пойдете вместе. Согласны?
– Не знаю, как нам и благодарить, - чистосердечно ответил Таманэмон.
– Пустое, - отмахнулся смущенный человекоконь. – Только вот с мальчишкой будьте настороже. Он всего дней пять как в наших местах и за это время уже трижды пытался чего-нибудь стянуть. Словом, я вас предупредил.
Персей оказался шестнадцатилетним тощим созданием со смуглой кожей, неухоженными черными космами и бегающими глазками.
Из потрепанного облачения подростка более-менее приличной вещью был плоский петас, который он, а-ля Гермес, залихватски сдвигал на затылок.
Поставив провожатого перед друзьями, Хирон строго посмотрел на недоросля.
– Вот, - кентавр сжал огромный кулак и повертел им перед носом сорванца, – Это мои друзья, они идут в Фивы. Доведешь их. Понял!
Мальчуган вздернул голову.
– Я сын самого громовержца и внук царя, и мне никто не имеет права указывать… - голос, вопреки словам, был неуверенный.
Хирон занес кулак,
– Вот я тебе сейчас! Сын громовержца…
– Ой, ой, дедушка Хирон, не бейте, - тут же заскулил подросток, разом растеряв всю спесь.
– То-то, - остыл воспитатель косматого поколения. – Ишь, моду взяли, куда не плюнь трудно не попасть в отпрысков Зевса. Можно подумать, громовержцу больше делать нечего. И что интересно – напропалую все внуки царей.
– Когда я вырасту, - изрек Персей, размазывая сопли. – Я свергну своего деда и сам стану царем.
– Станешь, конечно станешь, ну а пока ты не царь, я могу надавать тебе подзатыльников. И гляди у меня, головой отвечаешь, случись что, я тебя и у Аида достану.
– Да понял я, понял, сделаю.
– Так-то оно лучше, ишь, сын Зевса. А сейчас, беги, завтра выступаете.
Мальчонка припустил к лесу.
– Постреленок, - смотрел ему вслед Хирон. – Хотя как раз такие, если их не остановить, и добиваются всего в жизни.
– Фивы. Семивратные Фивы. Город, построенный легендарным Кадмом, сыном дочерилюбивого Агенора, и пятью спартами – единственными, кто выжил из зубов Дракона. Сейчас там царствует Пенфей. Говорят, Кадма и его жену боги перенесли в Элизиум, где живут любимые богами. Когда-нибудь я тоже попаду в Элизиум, обязательно попаду… - всю дорогу до Фив, а она немалая, Персей трескотал без умолку. Он рассказал последние сплетни, блуждающие по Элладе – в основном они касались наставления рогов благоверным не без помощи обитателей Олимпа. Мальчик знал, чуть ли не все сказания, начиная с появления Мирового яйца, чем немало заинтересовал императора. С юношеской непосредственностью он также выложил свои мечты и планы на будущее. А именно: А – спасти принцессу, предпочтительно от чудовища, но не очень большого и кровожадного, чтобы, не приведи Лахесис, оно не сожрало самого спасающего; Б – жениться на ней; В – стать царем, попутно совершив еще с десяток (никак не меньше) подвигов, завоевать соседние королевства, покрыть себя неувядающей славой и, наконец, не дожидаясь смерти, вознестись в Элизиум, где бить баклуши совместно с сонмом прочих бессмертных героев.