Беспокойство в его душе сразу сдуло, и все манипуляции Консуэлы с фиксированием его тела показались ему логичными и приемлемыми. Он посмотрел на Виктора, а тот в свою очередь кивнул, слегка прикрыв глаза. Это движение и осознание своей глупости вызвали на лице юноши виноватую улыбку, которую ему было сложно сдержать.

Когда дело дошло до промежности, и прикосновения нити стали горячее, Консуэла принялась ходить вокруг него, будто он теперь стал большой катушкой, на которую нужно намотать нить. Когда брючина покрыла второе колено, Борис опустил глаза ещё раз: «Она даже заклёпки и застёжки из ниток сделала».

— Не устал? — спросила Консуэла бесцветным голосом, когда закончила с брюками.

Борис — то ли от удивления, то ли от магической силы — не чувствовал, что его конечности затекли, ему было комфортно.

— На удивление, нет.

— Хороший мальчик. Управимся быстро.

Он закатил глаза и оставил при себе слова, которые так и напрашивались: «Я что собака?»

Закончили они действительно быстро, израсходовав все четыре мотка ниток.

— Можешь подойти к зеркалу, — сказала Консуэла, бросив последний пластиковый валик в урну, — Возвратов у меня никогда не было.

Ирина распахнула портьеру и внесла белоснежное вечернее платье. Борис обернулся и увидел, что на ней помимо белой блузки была тёмно-синяя юбка, прикрывающая колени, с тремя жёлтыми пуговицами и вырезом на полбедра, а также балетки песочного цвета. Стоит признать, что, несмотря, на общую худобу, у Ирины были широкие и объёмные бёдра, которые подчёркивала облегающая юбка. Говорить она начала только, когда подошла ближе к Консуэле:

— Белое платье опять нужно перешить. Настойчиво просят вас.

— К унтам это не относится, — голос Консуэлы опять начал обретать ярко-красные оттенки, а глаза вмиг стали обычными, — Ирина, деточка, я же сказала, что меня нет.

— Я о том, что вы здесь, ничего не сказала. Сказала, только что посмотрю, на месте ли вы, — голос Ирины стал тише, а глаза уставились в пол.

— Сообразительная девочка, я таких люблю, — похвалила Консуэла и обратилась к Борису: — Прошу прощения, мне нужно отойти. Смотрите, подмечайте; плюсам буду рада, а минусы можно сразу поправить. Не стесняйтесь придираться.

Девушки направились в приёмную, а Борис медленно опустил руки, ожидая сопротивления невидимых оков. Он сделал неуверенный шаг с платформы; казалось, что этот юноша заново учится ходить. Обретя уверенность движений, он подошёл к зеркалу и не узнал своё отражение, вернее то, что было ниже шеи. Он сразу вспомнил про ту девчачью игру, в которой нужно прикладывать к рисунку девочки в трусиках разнообразные наряды в виде картонных аппликаций.

Белая рубашка с длинным рукавом, чёрная приталенная жилетка с серебряными узорами и брюки графитового цвета — всё сидело просто восхитительно. Юноша начал делать то, что не делал никогда — начал вертеться у зеркала. Он получал удовольствие от того, что выглядит так превосходно, а одежда на нём смотрится так дорого.

— Классно выглядите, Борис, — сказал зефирный голос змейки, — я прямо вижу, как блестят уверенностью Ваши глаза.

Виктор подошёл к нему, положил руку на левое плечо и сказал:

— Теперь ты похож на Люцифера младшего.

Борис улыбнулся и уже хотел ответить, но ему помешали разгневанные крики незнакомой женщины. Виктор подкрался к портьере и слегка её отодвинул и тут же задёрнул. Борис подошёл и хотел сделать то же самое, но мастер схватил его за руку. Виктор знаками приказал ему не издавать ни звука и вернуться к зеркалу. Он выполнил приказ, а татуировщик остался у портьеры. Разгорающееся в его душе любопытство притушило две мысли: мастер развернул его, потому что банально подслушивать не правильно; и ещё нужно выполнить просьбу Консуэлы.

Юноша продолжил разглядывать свои обновки, а затем остановился и посмотрел на часы. Пол одиннадцатого — ателье уже полчаса как закрыто. Он услышал со всех сторон глухой стук чего-то железного, будто сотней спиц для вязания стучали по полу. Борис огляделся, вокруг него была целая армия маленьких блестящих существ размером с консервную банку. Он чуть не подскочил, чтобы вцепиться в потолок, но мигом успокоился и посмотрел на Виктора. Татуировщик безразлично бегал глазами из стороны в сторону, стоя на месте. Эти существа разделились на две части: одна зашагала за портьеру, а другая в сторону окон. Юноша пригляделся к ним, это были пауки, которые полностью состояли из швейных иголок, намагниченных друг на друга.

В приёмной затихли все звуки.

Множество линий толстых верёвок начали пересекать оконные рамы, образуя знакомый узор паутины. Борис побежал к окну и потянул к верёвкам руку, но несколько паучков вмиг сгруппировались в одном месте и ощетинились иголками, напоминая морских ежей. Он отдёрнул руку как ошпаренный и опять посмотрел на Виктора.

В стену приёмной ударилось что-то увесистое и туда, не сказав ни слова, побежал Виктор. Его подмастерье почувствовал, как бьётся сердце, и немеют кончики пальцев. Он колебался: последовать за мастером или нет. Что-то тяжёлое влетело в окно, окропив его спину крошками осколков. Мышцы сами понесли его вслед за Виктором.