— Сначала нужно разведать обстановку, а потому уже в бой. Сперва посмотри, может и драться уже не нужно, — мастер, держась за воротник, завёл Бориса за спину и отодвинул дулом дробовика портьеру.

Оба окна были разбиты, но узоры паутины остались нетронутыми.

— Сука! Бесчестное, алчное говно!

Борис и Виктор обернулись на негодующую Консуэлу. Она как раз поднимала из разодранных чёрных тряпок красноглазого чудовища белоснежный, гладкий предмет. Это была маска женщины — азиатки с широким носом и обнажённым верхним рядом золотых зубов. Юноша не мог долго смотреть на неё, уж слишком жуткой она ему показалась. Револьвер вылетел из рук ещё в тот момент, когда мастер схватил его за воротник, поэтому без разницы что ему чувствовать.

Как только Консуэла расправилась с одержимыми, она выдернула нож из лодыжки Ирины и перебинтовала её. Раненая девушка держала на протяжении всей процедуры указательный палец в зубах, не издав ни звука, лишь только пару раз поморщилась. Когда Консуэла нашла белую маску, Ирина, босая на левую ногу, стояла перед стойкой ресепшена, опершись на неё обеими руками.

— Аристократ — алчная мразь, ко мне ручонки потянул! — не унималась Консуэла. — Так же нельзя… запрещено! Неужели ТОТ не видит?!

— Дай мне её, — попросил Виктор, а затем повертел маску в руках. — Она и вправду новая. Не похоже, чтобы её отобрали. Возьми, Борис. Эта маска одна из наших технологий…

— Отложите обучение на потом. Нужно немедленно выносить этот вопрос на обсуждение. Сначала Цирюльник — светлая душа, теперь я. Кто следующий?! Это всё не просто так. Все должны узнать, что Аристократу плевать на правила.

— Я просто думаю, будет ли маска достаточным доказательством. Их много кто делает. Да и Аристократ не настолько глуп, чтобы покупать её лично.

Борису показалось странным, что Виктор не рассказал о нападении одержимых, два дня назад, но решил промолчать.

— Все и так поверят. Все знают, что его совесть не чиста. У него одного несколько точек в городе. У всех одна-две, ну, максимум три, а у него восемь. Все через поединок.

— Если ты хочешь вынести этот вопрос на обсуждение, я расскажу всё, что тут случилось. Но без доказательств, что это именно он, всё, что сейчас произошло, превращается в кем-то подстроенное нападение одержимых. Сама знаешь, они нападали на наши точки всю нашу историю, и что только у них не находили.

— Хорошо-хорошо, я этим займусь, проведу расследование, — Консуэла забрала маску из рук Бориса. — А ты расскажешь нашим, что тут произошло.

— Да, в этом есть смысл. Скорее всего, это заставит его не высовываться и приостановить нападения. Но не факт, — Виктор замолчал на пару секунд, опустил глаза, а затем продолжил. — А может это не хинт и не унт?

— А кто? То, что нужно одержимым есть только у таких как мы.

— Да, но почему на это нарушение правил никак не реагирует ТОТ? Может это вовсе не нарушение?

— ТОТ непоколебим. Если бы это было нарушение, мы бы все об этом узнали.

— Ладно. Время уже позднее, давайте, мы поможем вам прибраться.

— О, так мило с твоей стороны, — выражение лица Консуэлы было таким театральным. — Но малышам помощь не нужна, — она указала на окно.

Паучки собирали осколки стекла и выкладывали из них будто из кирпичей новое стекло. Окно, гладкое как прежде, было выстроено уже наполовину.

— За дверь они примутся после вашего ухода.

Улыбнулась Консуэла и перевела глаза на дверь.

— Если наша помощь не нужна, мы, пожалуй, пойдём.

Юноша пощупал воротник, ожидая, что он будет порван и растянут, но он был по-прежнему тугой и твёрдый, как новый. В памяти сразу возник тот момент, когда Виктор упал за машину, а вышел в чистой и целой одежде.

— Кто наденет эту маску примет облик женщины, которая попадётся носителю на глаза. Будет разговаривать как она, будет знать то, что знает она, но кроме её секретов. А стоит её снять, память исчезает, голос меняется и внешность тоже.

Борис, лёжа в кровати у себя в комнате, не мог заснуть и пытался уморить себя разговорами вслух.

— Вам лучше поспать, — сказал сонный голосок змейки, — Виктор же сказал, что завтра будет тяжёлый день.

Он повернулся к правому плечу и ответил:

— Не получается заснуть. Сама понимаешь, денёк был сказочный, я б даже сказал, страшно сказочный. О, а может, ты мне сказку расскажешь; добрую, хорошую, скучную, чтоб заснуть поскорее.

— Прошу прощения, сказок я не знаю…

— Может песенку или просто что-нибудь успокаивающие.